Ирина Стрелкова - Похищение из провинциального музея

- А Таисия Никаноровна? - волнуясь, спросил Володя. - Она уехала в Париж?

- Мама? - Футболист очень удивился. - Мама закончила в Ташкенте университет по естественному факультету и всю жизнь занималась изучением Голодной степи. - Он помолчал и добавил: - Одна старушка меня уже здесь спрашивала про маму. "Где, говорит, Тася?" Оказывается, маленькими вместе играли. Я ей рассказал.

- Вот оно что! - обрадовался Фомин. - Значит, тетя Дена вас узнала!

Володя с отвращением разглядывал лысого человечка с чуть косящими черными глазками. И это сын загадочной прекрасной Таисии! Ему вспомнились слова Саши: "Ты когданибудь думал о ней, как о живой?" Володя нехотя взял протянутую ему фотографию седой женщины с темным, как у степнячки, лицом. Она стояла возле каких-то приборов на фоне голой, выжженной солнцем степи.

Ее сын продолжал рассказывать о ней и о своем отце, красном кавалеристе Тимофее Коваленке. Старый Кубрин умер незадолго до войны. А в первый военный год Таисии Никаноровне удалось получить отцовские деньги, она их отдала в фонд обороны.

Фомин понимал, что ему выкладывают чистую правду.

- Почему же вы никому не назвались? Так бы и уехали?

- Так бы и уехал, - признался Спартак Тимофеевич. - Не вижу никакой необходимости докладывать людям, и особенно здесь, в Путятине, что я внук того знаменитого Кубрина. Правда, сейчас среди определенной публики могут пользоваться успехом те, кто когда-то скрывал свое дворянское происхождение или дедушкину фабрику. Есть, знаете ли, у нынешних мещан мода на всяких бывших, но человек интеллигентный не может быть ей подвержен. Вы согласны?

Фомин кивнул.

- На меня произвел гнетущее впечатление исторический зал вашего музея. Спартак Тимофеевич обратился к Володе: - Теперь я могу понять, почему маму никогда не тянуло повидать родные места. А вот о Пушкове она мне в детстве много рассказывала. Мама считала его очень талантливым и жалела, что судьба его сложилась неудачно. Она долгие годы считала, что Пушкова уже нет в живых или нет в России. Мама и он были когда-то большими друзьями.

- А о портрете она вам рассказывала? - спросил Володя.

- О портрете?.. - Спартак Тимофеевич замялся. - Нет, о "Девушке в турецкой шали" мама мне никогда не говорила. Я был просто поражен, когда увидел этот ее портрет. - Он поглядел на Фомина: - Очевидно, тут-то я и привлек к себе особое внимание. А вскоре что-то случилось с портретом - ведь так? Да?

Он переводил взгляд с Фомина на Володю. Оба не спешили с ответом. Володя витал мыслями где-то далеко. Наконец он произнес:

- Знаешь, Фома, я теперь точно высчитал, кто украл "Девушку в турецкой шали".

Фомин отмахнулся:

- Опять дедукция? И слушать не хочу, - и пошел из кабинета, уводя с собой Спартака Тимофеевича. - Вы извините, товарищ, так уж получилось. Можете отправляться, счастливого пути.

С порога Спартак Тимофеевич обернулся к Володе:

- Я понимаю, исследователей творчества Пушкова интересуют факты личной жизни, относящиеся к созданию шедевра, но я ничем не могу быть полезен, мама никогда не рассказывала... - Он виновато поморгал черными, чуть косящими глазами. - А шаль я хорошо помню. Мама мне писала на фронт, что за шаль ей дали на базаре целый мешок риса. По тем временам огромная цена. В Ташкенте были знатоки на такие сокровища.

Оставшись один, Володя достал из ящика письменного стола цветную фотографию с портрета Таисии Кубриной. Рядом мысленно поместил выцветший любительский снимок седой темнолицей женщины, стоящей возле своих приборов на иссохшей, потрескавшейся земле. И хмыкнул:

- Значит, вылитая Настасья Филипповна? Ну, ну, посмотрим...

13

У подъезда гостиницы синий "Москвич" растопырил капот и багажник.

Трезвый дядя Вася в чистой рубашке возился с зажиганием. Тетя Дена приказала ему обслужить этого заказчика по совести. И вот теперь совесть дяди Васи разрывалась на части - доносить или не доносить следователю о теткином подозрительном приказе?

Возле распахнутого багажника суетились женщины из гостиницы, укладывали вещи Веры Брониславовны: с десяток всяческих сумочек и чемодан примечательной формы, большой и плоский. Без такой дробной упаковки не обходится ни одна путешествующая женщина. Чего бы проще - взять в дорогу еще один чемодан или вместительную сумку. Нет, навяжет узелков и узелочков.

У себя в номере одетая в дорогу Вера Брониславовна раздаривала на прощание сотрудницам гостиницы разные мелочи: салфеточки, платочки. Ее отъезд, как и приезд, всегда вызывал общее приятное волнение.