Авторов Коллектив - Тайна Мумии. Рассказы о мумиях. Том II

Говард Картер (справа) и лорд Карнарвон.

Вейгалл был уволен со своего официального поста в Египетской службе древностей в 1914 г. и с тех пор подвизался в качестве романиста, журналиста, художника-декоратора и поэта-песен-ника. Газета «Дейли экспресс» отправила его освещать вскрытие гробницы Тутанхамона; вместе с остальными репортерами, ему пришлось в гневе и разочаровании прозябать снаружи. В книге «Тутанхамон и другие эссе» Вейгалл признавался, что был шокирован неуважением, проявленным к гробнице Карнарвоном. В день вскрытия гробницы Вейгалл «повернулся к стоящему рядом человеку и сказал: “Если он [Карнарвон] спустится туда в подобном настроении, я даю ему не больше шести недель жизни”» [12] Arthur Weigall, Tutankhamen, and Other Essays (NY: George Doran, 1924). . Масла в огонь идеи «проклятия» подбросило и сопроводительное эссе Вейгалла «Злые чары древнеегипетских духов», в котором он излагал жуткие истории из собственного опыта и дразнил читателей, отказываясь от научного суждения: «Я лишь расскажу их и предоставлю читателям искать объяснения по своему вкусу» [13] Weigall, Tutankhamen, 138. . Артефакты, подобные украшениям из гробниц и мумифицированной кошке, обретали у Вейгалла зловещую сущность и служили роковым предзнаменованием. Но возможно, и нет. Не исключено, что все это были только совпадения или легковерие, писал Вейгалл. Ранее он был связан с другой историей о мстительных египетских мертвецах. В 1909 г. Вейгалл и его жена Гортензия решили поставить в Долине цариц пьесу о фараоне-еретике Эхнатоне, однако от постановки пришлось отказаться после того, как многих исполнителей поразили таинственные болезни. Вейгалл описал этот случай в статье для «Pall Mall Magazine» и любил пугать рассказами о нем туристов в Луксоре [14] Weigall, ‘The Ghosts of the Valley of the Tombs of the Queens’, Pall Mall Gazette (июнь 1912), 753-66. .

В некоторых работах Вейгаллу приписывается сомнительная честь инициирования историй о проклятии, хотя он, очевидно, не несет ответственности за них, как и за бесконтрольное распространение слухов о «проклятии Тутанхамона». Ганс-Иоахим Ной-бауэр описывает слухи как «невидимую литературу, постоянно меняющую свои формы» [15] Hans-Joachim Neubauer, The Rumour: A Cultural History, пер. C. Brown (London: Free Association, 1999), 2. . В жутких историях о египетских артефактах слухи играли центральную роль. Так происходило потому, что легитимный и организационно оформленный дискурс, а именно египтология, пытался распространить свою власть и подавить распространение суеверий, связанных с древнеегипетскими достопримечательностями и предметами древности. Это напоминало публичный язык дипломатии и международных финансов, то есть попытки разрешить «египетский вопрос», налагая на воспринимавшуюся хаотической экономику рамки рациональности и порядка. Однако эти официальные дискурсы только множили слухи о сокрытых или неведомых знаниях. Границы «легитимной» египтологии нередко трудно сохранить в неприкосновенности, особенно в области, связанной с торговлей археологическими артефактами и рассказами об них. Легенды, сложившиеся вокруг артефактов, было невозможно опровергнуть, так как слухи питаются собственным опровержением. Слухи или молва, если снова процитировать Нойбауэра, «основываются на отсутствующих рассказчиках, на людях, которых нет рядом…. Цепочка анонимных рассказчиков начинается в неизвестности и ведет в никуда. Именно эта цепочка и придает слухам их странную достоверность» [16] Neubauer, Rumour, 21. . Так произошло и в случае распространения историй, связанных со вскрытием гробницы Тутанхамона.

Утверждалось, что в галерее была найдена глиняная табличка с надписью: «Крылья смерти настигнут любого, кто ступит в гробницу фараона». Картер и Карнарвон уничтожили ее, чтобы феллахи, египетские крестьяне-землекопы, не покинули раскопки [17] Philipp Vandenberg, The Curse of the Pharaohs, пер. T. Weyr (London: Hodder & Stoughton, 1975), 20. . Над дверью сокровищницы было якобы написано еще одно проклятие: «Смерть тому, кто войдет» [18] Henry Field, The Track of Man: Adventures of an Anthropologist (London: Peter Davies, 1955), 43. . Рассказывали, что в день, когда археологи вошли в гробницу, любимую канарейку Картера сожрала кобра, символ величия и мощи фараонов [19] Сообщено в мемуарах Charles Breasted, Pioneer to the Past: The Story of James Henry Breasted, Archaeologist, Told by his Son (Chicago: University of Chicago Press, 1977). . Трехлапая собака Карнарвона, Сюзи, остававшаяся в Англии, в момент смерти хозяина (с учетом разницы во времени) якобы жалостно завыла и упала мертвой [20] Сообщено в: [Sixth] Earl of Carnarvon, No Regrets (London: Weiden-feld, 1976), 127. . В последующие несколько лет Тутанхамону приписали двадцать девять смертей. Среди погибших были американский барон-разбойник Джордж Джей Гульд, умерший вскоре после посещения гробницы, единокровный брат Карнарвона, член парламента Обри Герберт (умер в сентябре 1923 года), сэр Ли Стэк, генерал-губернатор англо-египетского Судана, убитый в 1924 году, и несколько ученых, связанных с исследованиями гробницы. Смерти множились в геометрической прогрессии. К примеру, секретарь Говарда Картера, капитан Ричард Беталл, таинственным образом умер в Лондонском клубе в 1929 году. Три месяца спустя психически больной отец Беталла, лорд Весгбюри, покончил жизнь самоубийством, выбросившись из окна своей комнаты. Газета «Таймс» сообщила, что Беталла, «как считалось, преследовало легендарное проклятие фараонов», а в материале телеграфного агентства о смерти лорда Вестбюри говорилось, что он «часто бормотал: “Проклятие фараонов…”» [21] ‘Suicide of Lord Westbury’, Times (22 февраля 1930), 4. Сообщение Universal News Service цит. в: Barry Wynne, Behind the Mask of Tutankhamen (London: Corgi, 1972), 169. . По пути на кладбище, катафалк Вестбюри насмерть задавил восьмилетнего мальчика [22] ‘News in Brief, Times (26 февраля 1930), 30. ?.