Александр Стрыгин - Расплата

Василий еще раз оглянулся вокруг.

Тропинка повела его к коммуне...

2

От конюшни, навстречу Василию, бежал Ефим Олесин.

- Васятка, иди скорее. Сам Чичканов к тебе приехал на той машине, на какой меня Калинин катал. С ним еще один.

Против колодца сверкала черным лаком машина. Ребятишки обступили шофера.

- Они конюшню осматривают, а у меня там, как на грех, гнедуха стоит больная, - сокрушался Ефим, сопровождая Василия.

- Вот и председатель! - весело воскликнул Чичканов. - Лаврова узнаешь?

- Товарищ Лавров?!

Андрей Лавров по-мужски, грубовато обнял Василия.

- Ну вот и свиделись! Живы и здоровы оба! Жатвой командуешь?

- Командую, товарищ Лавров, и сам кошу.

- Так и надо.

- Товарищи, - Чичканов нетерпеливо посмотрел на часы, - времени у нас мало. Давайте к делу. Мы, Ревякин, по пути к тебе заглянули. Пойдем в сад, что ли, поговорим. Заодно яблоками угостишь.

Ефим, все это время стоявший поодаль, вдруг обрадованно предложил:

- Я тебе, товарищ Чичканов, самый сладкий сорт укажу, пойдем со мной.

Чичканов дружески положил на его плечо руку.

- Спасибо, товарищ Олесин, только нам по секрету надо. А яблок набери, шофера угости.

Василий привел гостей к искусственному прудику в саду. Тут под раскидистой боровинкой стояла скамеечка - память управляющего имением австрийца Пауля.

Поспевшие яблоки, сбитые ветром, лежали в траве. Чичканов поднял самое крупное, румяно-бурое яблоко, сел на скамейку.

- Так вот, Ревякин... Тамбов стал Укрепрайоном. Южный фронт совсем близко. В бригаду, которую мы формируем для обороны города, присылают людей ненадежных - так называемых незлостных дезертиров. А поди разберись - злостный он или незлостный. И командный состав беспартийный. Вот мы и решили: коммунистов, бывших командиров, призвать.

- Правильно решили, - обрадовался Василий.

- Ты чему радуешься? - Чичканов покосился на Василия.

- Рад, что доверяете...

- Вот за этим мы тебя в исполком и вызвали, - заговорил Лавров, - а когда я узнал, что Чичканов в ваши края едет, решил сам побывать в твоей коммуне. Я ведь теперь председатель уездного исполкома.

- В коммуне оружие для защиты есть? - спросил Чичканов.

- Есть. Коммунары даже шутку придумали: у кого, говорят, у печи рогачи, а у нас - винтовки.

- Мудрая шутка, да недолговечна. До наших потомков не дойдет: ни рогачей, ни винтовок тогда не будет.

Лавров поднялся:

- Итак, вот тебе пропуск в Тамбов. Готовься. Время не ждет. Завтра утром явись в военкомат за назначением. И обязательно зайди ко мне.

Василий проводил их до машины. Ефим уже разгрузил свой картуз на шоферское сиденье и теперь, держась за дверцу, делился с шофером воспоминаниями о приезде Калинина.

3

Готовься... А чего готовиться? Печать уже отдал Андрею Филатову. Шинель на руку, котелок с ложкой в мешок и - айда! Вот проститься со всеми надо... А прощаться труднее всего.

Василий сидел в пустой комнате на кушетке, оставшейся еще от помещика, и тяжело раздумывал, что и как сказать на прощание коммунарам, родителям, Маше.

Коммунарам наказывать нечего: они уважают Андрея и без наказа. Хозяин он не хуже Василия, да и дела в коммуне идут неплохо. Земной поклон - и все. Отец с матерью простят, конечно, отправляя в неизвестную дорогу, а вот Маша?.. Василий представил себе чистые, честные, преданные глаза Маши и не нашел слов, которые можно было бы сказать в свое оправдание.

Просто сказать: прости! Не ушла бы, коль могла простить.

Он глянул на окно. Уже рассвет, пора бы и ехать.

Кто-то забарабанил в дверь.

- Заходи, кто там? - ответил Василий.

- Ты чего же, едрена копоть, сидишь-то? - Ефим стащил картуз. Прощаться-то думаешь? Аль по-партийному, без этого? Народ ждет, у подводы стоят.

- Думаю, папаша, думаю.

- Так и иди, прощайся, а то уж ехать пора! И Захар наказал, чтобы непременно заехал. - Он помял картуз в руках, опустил глаза. - Я с Машей гутарил... так ты того-этого... не трогай старое. Лучше молчком простись. В добрый час молвить, в худой - промолчать. Бабье сердце отходчиво... И то сказать, - вдруг оживился Ефим, - одни попы грехи отпускают шибко, потому как сами грешны.

- Ну что ж, прощаться так прощаться!

Коммунары ждали Василия у подводы. Он приветливо улыбнулся им, бросил мешок и шинель на тележку.

- Ну, товарищи, прощайте, не поминайте лихом. Живите дружно. Машу и ребят моих не оставьте, коль что...

- Возвращайся скорей. - Андрей Филатов пожал руку Василию.

Через толпу пробралась Авдотья, теща. Она кинулась на шею и тихо заголосила.