Александр Стрыгин - Расплата

- Желаем тебе, Ревякин, победы. Когда думаешь вернуться в отряд? поинтересовался Лавров.

- Как прикажут. Хоть сейчас.

- Сегодня тебя не отпустят. Обстановка изменилась. В ваш край двинулись крупные силы Антонова. Не забудь о листовках. Захвати их с собой побольше!

- Есть захватить побольше!

Выйдя из кабинета, Василий быстро зашагал по коридору и чуть не столкнулся на повороте с Пановым.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

1

Едва различимый запах молодой травки уже тянулся с лугов. Наголодавшаяся корова металась в хлеву, припадая губами к светлой дверной щели, откуда доносился этот призывный запах жизни, и жалобно мычала просилась на волю.

Но никто еще в селе не выгонял скотину на выпас: боялись внезапного возвращения зеленых. Стрельба все еще слышна была где-то в северной стороне. Бабы молили бога, чтобы подальше ушли зеленые в чьи-нибудь края, дали бы отдохнуть от бессонных ночей, от страха и беззакония...

К Серафиме, жене Макара, часто приходила соседка. Она сокрушенно качала головой и задавала всегда один и тот же вопрос:

- Серафимушка, переживем ай нет?

И сама отвечала:

- Только не думается. Страсти кругом и голодище...

Серафима, строгая и неразговорчивая, кивала головой, а сама все пряла и пряла пряжу, словно у нее была такая семья, что хоть ночей не спи, а пряди. Макару нравилось трудолюбие Серафимы, но он-то знал: это она прядет тоску по детям, которых у нее не было и не будет. Ждала внучат от Сонюшки, а она вон какую штуку выкинула.

Воспоминание о Соне больно отдалось в сердце Макара. Что-то тревожило Макара в поведении Сони, а что - он не знал. К какому берегу она хочет причалить? Бог весть! Но неспроста так неожиданно налетел на Светлое Озеро отряд Василия Ревякина и чуть не захватил штаб Токмакова, который стоял тогда в его доме. Макар сам видел, как Ревякин погнался за Токмаковым, выскочившим в одних штанах. И убил его где-то за селом, у омета соломы.

"Ох, пропадет, пропадет Сонюшка! Горе, горе стоит за ее спиной".

Весь день Макар возился во дворе. Приготовил соху, проверил в тайнике семенное зерно, но душа была неспокойна. Необъяснимая тревога точила и точила с самого утра.

Съев несколько запеченных на сковороде круглых картошин с крупинками соли на румяных боках, Макар собрался было пойти помочь больной куме управиться со скотиной, как вдруг за окном показались всадники. Вот они уже у крыльца...

Он еще не разобрал, кто это - красные или зеленые, но сердце его словно оборвалось. Ни от красных, ни от зеленых он уже не ждал ничего доброго.

В избу ввалился рыжий детина Герман в сопровождении четырех здоровенных молодцов.

Макар испуганно осел на лавку. Герман даром не возвращается на старые места!

- Ты Елагин Макар? - грубо спросил он.

- Я... - едва слышно ответил Макар.

Герман метнул взглядом на Серафиму:

- Бабе есть куда уйти? Секретное дело.

- Серафима, - попросил каким-то чужим, едва слышным голосом Макар, сходи к куме, помоги скотину убрать.

- Когда только в покое нас оставите, анчутки, - строго сказала Серафима, накидывая платок.

- Живей, живей, - сквозь зубы процедил Герман и помахал плетью.

Макар проводил взглядом жену до порога. Если бы она оглянулась, то прочла бы в этом взгляде мольбу не оставлять его. Но дверь хлопнула. Мимо окна прошла согнувшаяся Серафима.

- Ты выезжал с хутора, когда тут стоял штаб? - грозно спросил Герман.

- Сам Токмаков посылал, - угодливо ответил Макар. - К фельдшеру за лекарствами в Большую Липовицу.

- А куда заезжал без спросу?

- Соня, дочка, просила к ней заехать, она в Падах у подружки стояла. Давно не видались мы...

- А еще куда? - шагнул ближе к Макару Герман.

- Больше никуда.

- Врешь! - взвизгнул Герман и невидимым быстрым движением полоснул Макара плеткой.

Удар пришелся по плечу, боли не было, но Макар весь затрясся от страха.

- Кроме тебя, никто не мог сообщить красным о расположении штаба. Кому говорил?

Макар хорошо помнит, что только Соне сказал о своих постояльцах. Неужели она?.. Ужас охватил его от догадки.

- Крестом клянусь, - Макар рухнул на колени и несколько раз перекрестился.

- Иудиному кресту веры нет. Встань! Выводи лошадь!

Макар не мог оторвать колен от пола, словно кто прибил их гвоздями.

- Ну-у! - заорал во все горло Герман и снова полоснул плеткой.

Двое грубо оторвали Макара от пола и толкнули к двери.

2

Зорька настороженно запрядала ушами.

Она уже давно научилась различать добрый разговор людей и их злую ругань. Возле конюшни незнакомые голоса громко кричат на хозяина, а он отвечает тихо и непривычно долго гремит замком.