Андрей Богданов - Царевна Софья и Пётр. Драма Софии

Выступления Софьи от имени царской семьи в середине мая действительно спасли несколько человек, занесённых восставшими в заранее составленный им список «изменников», но они прекратили казни, лишь покончив с наиболее ненавистными народу чиновниками и участниками дворцового переворота 27 апреля. См.: Богданов А.П. Роспись «изменников — бояр и думных людей», казненных и сосланных по требованию восставших в мае 1682 г. // Молодые обществоведы Москвы — Ленинскому юбилею. Материалы III Московской городской конференции молодых ученых по общественным наукам, посвященной 110-й годовщине со дня рождения В.И. Ленина. М. 1982. С. 113–118.

Это ложь. Свидетели событий отмечают, что начавшиеся в городе грабежи были восставшими сурово пресечены, грабителей стрельцы и солдаты казнили на месте, и даже, во избежание пьянства, заперли Кружечный двор, откуда отпускалась водка в городские кабаки. Именно дисциплина восставших, разославших во все центральные ведомства своих выборных представителей, более всего испугала «верхи», впервые столкнувшиеся с организованным выступлением народа.

Патриарх — Иоаким (Иван Совёлов, 1620–1690), из дворян, хиротонисан в 1674 г., сторонник строгой дисциплины и порядка, глава переворота в пользу Петра.

Попытка патриарха и некоторых бояр остановить разъярённый народ на ступенях кремлёвского дворца 15 мая не удалась. Патриарх утратил авторитет, а бояре в большинстве разбежались из столицы. Решение о коронации Ивана «первым», а Петра — «вторым» царём было принято царской семьёй и жалкими остатками Думы под давлением восставших, вовсе не желавших свергать юного Петра.

Характеристика Петра, которого сам Нёвилль не видел, лишний раз свидетельствует о происхождении его сведений от «петровцев» (Б.А. Голицына и А.А. Матвеева). Коронация двух царей 25 июня прошла во время «утишения» восстания усилиями царевны Софьи. Она была произведена по чину, реформированному царём Фёдором Алексеевичем (Богданов А.П. Чины венчания российских царей // Культура средневековой Москвы. М., 1995. С. 211–224).

Регентство ни при Иване, ни при двух царях не могло принадлежать Софье «по праву»: её фактическая, а с 1686 г. формальная власть была беспрецедентна. Девица, в отличие от «матёрой вдовы», представляющей интересы сына (как великие княгини Ольга или Елена Глинская) не имела на Руси публичных прав.

Байки об умственной и физической ущербности Ивана Алексеевича не подтверждаются материалами Аптекарского приказа, наблюдавшего за здоровьем царской семьи. То, что они озвучивались собеседниками Нёвилля осенью 1689 г., свидетельствует о всеобщем убеждении, что после переворота в пользу Петра, формально оставаясь царём, Иван не будет допущен к власти. В 1682 г. о нареченном царе ничего подобного говорить не дозволялось: ни боярам об Иване, ни Софье о Петре.

Версия невероятная, ведь стрельцы выступали в пользу Ивана с самого начала, возмутившись переворотом 27 апреля. 23–25 мая Хованский как глава Стрелецкого приказа лишь «чинно» передавал их волю царской семье и боярам. В официальных записях, приведённых Сильвестром Медведевым, передан повелительный тон повстанцев: «все выборные служивые люди, пришедше на Красное крыльцо, велели боярину князю Ивану Хованскому доложить государыням царевнам, что во всех их стрелецких полках хотят и иных чинов многие люди, чтобы на Московском царстве было два царя, яко братия единоутробные». «Велеть» боярину! Недаром у Медведева и большинства благонамеренных придворных было тогда чувство, что государство встало с ног на голову! Цит.: Богданов А.П. Россия при царевне Софье и Петре I. Записки русских людей. М., 1990. С. 88.

Не имея прав на власть, Софья выступала от лица царской семьи перед восставшими и удовлетворяла от имени двух царей их требования. Непосредственно управлять, не покидая дворца, она не могла. Большинство придворных и приказных из Москвы разбежалось. Но князья В.В. Голицын, Одоевские и другие аристократы, ставшие во главе центральных ведомств, опытные чиновники, такие как Ф.Л. Шакловитый и Е.И. Украинцев (кстати, во время переворота 27 апреля сторонник Петра), сомкнулись вокруг царевны, видя в ней человека, который способен объединить их деятельность и санкционировать её царским именем. Остаётся только догадываться, как сложно было этим людям, воспитанным в добрых традициях Домостроя, возложить свои надежды на девицу, хоть и царственную!