Чингисхан - Сокровенное сказание монголов. Великая Яса

Внутри Великой ставки на значительном возвышении находился ханский престол, представлявший собой олбог, хорошо набитую красную подушку для сидения, устланную целиковой, белого цвета конской шкурой. Подле него располагался нарядный трон ханши Бортэ.

В правой половине Великой ставки (если войти в юрту, повернуться и встать лицом к двери, то правая (от вас) часть ставки (так же, как и юрты) предназначена для мужчин, а левая – для женщин. – A. M.) в строгом иерархическом порядке занимали места сыновья и родственники хана, военачальники, государственные сановники, ноёны, в левой половине вслед за ханшей Бортэ – матушка Огэлун, другие ханские жены, дочери, родственницы.

Когда настал час начала церемонии провозглашения Тэмужина Великим ханом, выражая свое глубокое почтение Небу и Земле, своим предкам, породившей его матушке Огэлун, Тэмужин возжег курения и лампаду и благоговейно поклонился. Затем он по священной традиции вымыл руки рашаном, забеленным молоком напитком, ополоснул рот, стряхнул с одежды пыль.

Тем временем на просторной площадке перед Великой ставкой был расстелен белый монгольский войлок, на который и был усажен Тэмужин. После чего сородичи и соратники подняли его на войлоке и двинулись вовнутрь Великой ставки. Дойдя до ханского престола, они опустили войлок с сидящим на нем Тэмужином на пол; самые старые из его соратников – Сорхон шар и Дай сэцэн – помогли ему подняться с войлока, возвели и усадили на ханский престол.

После того как Тэмужин занял свой трон, расположившиеся справа и слева от него сыновья, сородичи, сподвижники, военачальники, ханши и все прочие приглашенные в знак признания его главой государства девять раз поклонились ему и, подняв на плечи трон с восседавшим на нем Тэмужином, один раз обошли вокруг Великой ставки.

Все собравшиеся вокруг ставки, выражая свое глубокое почтение Тэмужину, падали ниц перед этой величественной процессией. Когда трон с восседавшим на нем Тэмужином водворили обратно на положенное ему место в Великой ставке, глава дворцовой канцелярии, мудрый учитель и просветитель Тататунга объявил во всеуслышание о возведении Тэмужина на ханский престол и наречении Великого хана Чингисом. Затем Тататунга вознес к небу руки, в которых держал государственную печать, вырезанную из белого халцедона, и величаво огласил выгравированную на ней надпись: «Указ возведенного волею Вечного Неба, Всемогущего хана улуса Великая Монголия (о том, что созданное Чингисханом государство называлось именно так, свидетельствует «Хэй да ши люе» («Краткие сведения о черных татарах») (Проблемы востоковедения, 1960, № 5, С. 136); кроме того, это подтверждается надписью на печати преемника Чингисхана, его сына Угэдэй-хана: «Печать Далай-хана Великой Монголии». – A. M.). Да преклонится и затрепещет всяк, кто ему внемлет!» – после чего торжественно, двумя руками передал государственную печать Чингисхану (судя по древним источникам, Чингисхан и его приближенные впервые узнали о предназначении государственной печати как одного из атрибутов ханской власти после сражения с найманами и пленения чиновника канцелярии Таян-хана, Тататунги. Современные ученые считают, что именно после бесед с плененным Тататунгой Чингисхан взял его на службу начальником своей канцелярии, «возвратил печать, которой впредь он должен был скреплять послания монголов». Как свидетельствуют монгольские хроники, тот же Тататунга был первым учителем монгольской элиты, которую он «учил грамоте, военному делу и прочему». Исходя из этого, можно предположить, что именно по инициативе Тататунги была сделана государственная печать, которую он же и вручил Чингисхану на хуралдае 1206 г. – A. M.).

В тот миг, когда Владыка, также двумя руками, благоговейно принимал государственную халцедоновую печать, под сводами Великой ставки грянула раскатистая, бравурная мелодия, и все собравшиеся в Великой ставке и за ее пределами огласили округу заздравными возгласами: «Чингис, Чингис!»

Вслед за этим присутствовавшие на церемонии Великого хуралдая сыновья Чингисхана, его сородичи, сподвижники, военачальники, государственные сановники с выражением верности и признательности кланялись Чингисхану и ханше Бортэ дарами достойными.

Чингисхан, преисполненный величия и просветленный радостью произошедшего, с присущим ему достоинством и в то же время непринужденно выслушивал и одаривал вниманием всех собравшихся, не делая различия между ними, радушно угощал многочисленными изысканными яствами.