Фрида Суслопарова - Первый гром и первая любовь

- Олеся...

- Оксана...

Все принялись подсказывать, и Дина повторяла. Юрко молчал.

- Ну, так как тебя называть, Юрком или Чавкалом? - спросила Дина.

- Юрком...

- Вот это будет правильно. И не дразни других.

- Скажи и Шобохайке, чтоб не дразнилась, - утирая слезы, попросил Санько.

- Ну вот, - Дина развела руками, - только что объясняла, что нельзя называть друг друга кличками, а вы опять... Какая она тебе Шобохайка? Как ее зовут?

- Надийка...

Надю, тихоню и упрямицу, дети прозвали Шобохайкой не без основания; Надя никогда сразу не откликалась на зов, а переспрашивала:

- Шо?

- Ты же слышала, что я тебя зову, зачем переспрашиваешь? - говорила Дина.

Надя была не ленива, а неаккуратна. Всегда что-нибудь забудет, не доделает.

- Надя, зачем ты недомыла одну чашку? - снова спрашивала Дина.

- Бо я так хочу! - отвечала упрямица.

- Убери ее! - настаивала Дина.

- Хай будет так! - упорствовала Надя.

Вот из любимых надиных словечек: "шо", "бо" и "хай" сложили ребята ее прозвище.

...Возвратилась от Ангелины Ганка, бледная, напуганная, ничего не принесла.

- Что случилось?

- Ангелина хворая... лежит. Закваски нет... Она уже позабыла, когда хлеб пекла.

Дина сразу догадалась, в чем хворь Ангелины. Значит, голод ее свалил. Ангелина, добрая, отзывчивая... Как ей помочь? Дина кинулась к печи. В горшке оставалось немного каши, но ведь это на обед, одной похлебкой детей не накормишь и так уж добавки отменены. И хлеба нет. Ганка тоже заглянула в горшок.

- А ты немножко, мое и твое отдай, - прошептала девочка, - я отнесу, может, отойдет она. Помирает тетка Ангелина, помирает, - Ганка всхлипнула. Дина порывисто прижала ее к себе.

- Я свою порцию отнесу, - шепнула Дина, - я большая, а ты маленькая, тебе надо поправляться. Побудь с ребятами, а я сбегаю. Я быстро, ладно?

- Иди! - кивнула Ганка и тихонько добавила: - Сховай, как понесешь, чтоб люди не видели.

Дина мчалась по накаленной солнцем, пыльной улице. Под ногами шуршал рано опавший лист. Село казалось вымершим, и только теперь, внезапно прозрев и поняв причину этой тишины, Дина ужаснулась. Слепые дома под желтыми крышами, запыленная акация в палисадниках, вишневые ветви с усохшими до косточки ягодками - все навевало жуть. Вот и третья с краю мазанка, совсем маленькая и низкая, два оконца, низко нахлобученная соломенная крыша, а за хаткой желтая горячая степь, где только серебристый ковыль не поддался суховею.

Дина вошла в калитку. Во дворе лежало перевернутое корыто, на плетень надеты два глечика. Крошечные сенцы, глиняный пол устлан сухим камышом.

В хате, под образами и белоснежными, вышитыми крестом полотенцами, лежала Ангелина, изможденная, с глубоко запавшими глазами.

- Кто там? - слабым голосом спросила она.

- Это я, тетка Ангелина... Я, Дина...

- Динка, - слабое подобие улыбки скривило бледные губы. С усилием раскрыла она потускневшие глаза.

- Вот... Я принесла... покушайте, - Дина развернула свой узелок и достала мисочку с комком густой каши.

- От детей... нет, нельзя, - женщина старалась не глядеть на еду.

- Это мое, моя порция, кушайте...

Дина присела на край лавки, хотела понемногу, крошками накормить Ангелину, но та, увидев кашу, вдруг схватила весь комочек и с жадностью проглотила его. Потом судорожно облизала пальцы и тряпочку. Жутко было смотреть на это. Дина отвернулась.

- Воды... дай попить... там в сенях...

Дина разыскала в сенях ведро, на дне было немного воды, она вылила ее в ковшик. Ангелина выпила и откинулась на подушку.

- Ой, спасибо, оживила ты меня, дивчина! Только не знаю, надолго ли... Послухай, Дина! Слазь на горыще и глянь, там в торбынке остались зерна пшеницы... Погляди, остались или нет? Может, хоть жменьку наберешь? Уж я их на такой, самый черный день... их не выгребала... Да вот не хватило сил полезть.

- Сейчас, сейчас, посмотрю...

Дина вышла в сени, здесь чердак был низок, и она без лестницы, с табуретки, влезла наверх. Балки были засыпаны сухим листом. Прямо против маленького окошка Дина увидела свисавшую с крюка полупустую торбочку, тщательно завязанную шпагатом. Она сняла и действительно нащупала на дне горстку зерен.

- Есть, есть, тетя Ангелина! - Дина осторожно, чтобы не уронить ни единого зернышка, высыпала на стол в кучку то, что оставалось в торбочке. Потом потрясла над столом торбочку, и оттуда выпало еще два зернышка.

- Все!

- Ну, пускай тут и лежат. Если станет совсем худо, уж я до них дотянусь.

- А зачем вы повесили торбочку на чердак? - спросила Дина.