Фрида Суслопарова - Первый гром и первая любовь

Дина сама была потрясена тем, как кто-то с удивительной заботой и вниманием снабдил ясли всем необходимым.

- И тебя Советская власть нам дала? - спросила Ганка.

- Меня комсомол послал, - сказала Дина.

Ей стало немножко грустно. Конечно, не о таком деле мечтала она, когда ехала в село. Наверное, другие мобилизованные выполняют более важную и ответственную работу...

- Дин, Юрко уже другие портки натягует, - сообщила Ленка.

- Это еще зачем? Положи. И не "портки", а "трусы" называются.

- Ну, все оделись? Вот и хорошо. Костюмчики берегите. А ты, Надийка, зачем раздеваешься?

- Так они же святошные!

...Огромный кулацкий дом с хатой, хатыной, сараями, скотными дворами, птичником, где сохранились еще белые хлопья перьев, погребом, конюшней, опустевшими навесами для молотилки - все это добротное, омертвевшее царство оказалось во власти детей. Уж они все уголочки обследовали, заползали в самые укромные места, о существовании которых Дина и не подозревала.

Однажды Ганка, захлебываясь от восторга, сообщила:

- Дин, глянь, что мы нашли: мониста, спиднички, шали, их полно там на горыще*, ты только глянь!

______________

* Горыще - чердак.

Она потащила Дину за руку в сени, где под самым потолком был лаз на чердак.

Сама Ганка мигом, с кошачьей ловкостью, взобралась по шаткой лестнице наверх и, свесив оттуда голову, закричала:

- Ось туточки, ты лезь сюда...

Дина никогда по таким лестницам не лазила, поставив ногу на первую ступеньку, она почувствовала, что лестница качнулась и сейчас повалится прямо на нее.

- Лезь, не бойся! - Ганка протянула ей руку. Это было бы уж совсем позорно, допустить, чтобы Ганка втаскивала ее наверх. Поэтому Дина, чуть отступив, солидно и твердо сказала:

- Нечего там делать, в грязи, слезай!

Но тут она услышала наверху чей-то рев и шум.

- Ганка, кто там еще? - крикнула Дина.

- Все, - последовал восторженный ответ, - мы усе туточки!

Все! И малыши? Дина пришла в ужас, долго ли им свалиться, покалечиться? И потом они, кажется, уже дерутся! Делать нечего, пришлось лезть наверх. Ничего, однако, не произошло: лестница не рухнула. Но смотреть вниз было ужасно страшно. Чердак оказался высоким, светлым и чистым. Из довольно большого квадратного окна падал сноп света. Особенно поразил Дину ровный пол, выложенный из широких некрашеных досок.

"Какой же это чердак! - подумала она. - Это настоящая хорошая комната!"

...Дина увидела, что дети сгрудились вокруг плетеной соломенной кошелки со старой одеждой.

Надийка напялила на себя какую-то кофту с прорехами, остальные тоже украсились обносками и тряпками, извлеченными из корзинки. Девочки намотали на шею какие-то бусы. Юрко и Пылыпок спорили из-за тряпки.

- Отдай! - наступал Юрко.

- Не дам! - пряча находку за спину, упорствовал обычно покладистый Пылыпок.

- На што оно тебе?

- Я деду отдам! Деду! Деду! - уже взывая к Дине, закричал Пылыпок.

- Бросьте все обратно в корзину! Ну! - крикнула Дина.

- Не кину! Не кину! Я деду отдам...

- Какой он тебе дед? Нема у тебя родни, - издевался Юрко, - придумал себе деда.

- Есть, есть дед! Родный!

- А у меня есть тетя... такая добрая тетя, - мечтательно сказала вдруг Олеся.

- Брешешь, тебя на дороге нашли. И никакой тети у тебя нет, - заявил Юрко.

Дина не успела его остановить, как Надийка, глядя в чердачное окно, сказала:

- А до мене тато придет...

Дина вздохнула.

- Давайте посидим немножко, - предложила она, опустившись на пол. Дети тотчас облепили ее, придумывая себе дедушек, бабушек, сестер...

Один лишь Юрко презрительно кривил губы. Изредка, не злобно, а, пожалуй, из упрямства, бросая:

- Брехня! Брешешь!

Потом и он умолк. Через некоторое время, сморщив свой крутенький, невысокий лоб, Юрко сказал:

- А вот у нас и вправду есть материна сестра, родная... Наталкой звать.

- Вот и хорошо, что у всех кто-нибудь есть... - сказала Дина. - Покажи, Пылыпок, что ты хочешь отдать своему деду? Не бойся, я не отниму.

Пылыпок разжал кулачок, на ладошке лежал довольно потрепанный синий мешочек, видимо, когда-то он был вышит, но нитки вышивки стерлись, и теперь можно было только угадать рисунок: кружочки и ромбики. Поистрепался и черный шнурок. Но все-таки это был кисет.

- Ну как, ребята, разрешим Пылыпку отдать деду этот кисет? - спросила Дина.

- Нехай отдает...

- Слышишь, Пылыпок? Встретишь своего дедушку и скажи: "Вот тебе, дед, от меня подарок". Хорошо?

- Добре! - проговорил сияющий Пылыпок.

- Вот что, ребята, - сказала Дина, - не понравилось мне, как вы схватили эти грязные тряпки. Ведь они чужие, не наши. Зачем они вам? Разве вы нищие или совсем уже бедные дети?