Митрофан Довнар-Запольский - Очерк истории Кривичской и Дреговичской земель до конца XII столетия

Но Всеслав, очевидно, и этого не оставил без отмщения. По крайней мере в следующем году Владимир принужден был снова направиться на Полоцкую область. Он собрал огромное ополчение из половцев, черниговцев и читеевцев и направился к Минску. Они взяли город и поступили с ним крайне жестоко: не оставили ни челядина (раба), ни скотины, все разграбили и пожгли.

Кажется, на этом походе и закончилась борьба Всеслава Брячиславича с Ярославичами. По крайней мере, летописи ничего /более/ не упоминают. Впрочем, знаменитый чародей был уже слишком стар (ему было в 1078 году всего лишь 49 лет. — Ред.) и, вероятно, совершенно успокоился под конец своей бурной жизни. Он умер в 1101 году, прокняжив 57 лет.

При Всеславе Брячиславиче Полоцкое княжество достигло высших пределов своего процветания: ни до него, ни после него оно не было так велико и сильно, как в его время. Крепость и сила княжества увеличилась особенно тем, что оно находилось в руках одного князя. Возвышением своим Полоцк вполне обязан уму и энергии Всеслава. После него Полоцкое княжество начинает падать. Оно разделяется на множество мелких самостоятельных уделов, которые часто спорят между собою. Первое начало удельному порядку в Полоцке положил сам Всеслав, разделив все княжество между своими 6 сыновьями.

Со смертию Ярослава Великого в 1054 году вся Русская земля делится на почти независимые княжества или уделы. Внешняя сущность удельной системы состояла в том, что более или менее значительный племенной центральный город получал или принимал к себе князя, который оставался вполне независимым в делах внутренних, а во внешних делах более или менее зависимым, смотря по величине и значению управляемого им удела.

Собственно, удельный строй древнерусского государства существовал еще до Ярослава. Так, по смерти Святослава Игоревича Владимир сделался единовластителем Руси только после долгой и упорной борьбы с братом Ярополком. Ярослав Владимирович должен был также бороться с братом Святополком, заключить другого брата Судислава Псковского в темницу, и владеть долгое время Русью вместе с братом Мстиславом Тмутараканским до самой смерти последнего в 1034 году (на самом деле в 1036 г. — Ред.). Только тогда Ярослав сделался единовластцем Русской земли.

Из этого видно, что обычай разделения Руси на уделы существовал еще гораздо раньше Ярослава. Однако со смертию последнего его потомство настолько размножилось, что уже на много столетий разделило Русь на уделы. Сам Ярослав оставил 5 сыновей, и притом еще в Полоцке княжила независимая от него линия Изяславичей [47] В действительности не Изяславичей, а Рогволодопичей. — Ред. .

Несмотря на довольно высокое состояние русской исторической науки, сущность и значение удельного периода еще далеко не выяснены историками. Явилось много теорий по этому вопросу, но ни одна из них не охватывает вполне сущности этой эпохи, обращая внимание то на ту, то на другую сторону ее.

Не говоря уже о вполне отжившей теории Карамзина, которая видела в наделении великим князем сыновей своих волостями отеческую любовь и попечение о детях, считаем необходимым упомянуть о других мнениях по этому вопросу. Такие авторитетные ученые, как Соловьев и Кавелин признают, что уделы произошли от раздачи русских земель великим князем как родоначальником княжеского семейства и что, следовательно, вся Русская земля представляла общее родовое владение княжеского дома, а борьба князей между собою — борьбою за княжеские родовые счеты.

Далее, есть теория, которая видит в удельно-вечевом строе этнографическое деление Руси по племенам и, следовательно, борьбу князей объясняет племенной борьбой народностей. Это мнение впервые было высказано Костомаровым. Наконец, есть еще довольно важное мнение Сергеевича, который видит в удельно-вечевом складе — договорное начало между князем и народным вечем [48] Николай Карамзин (1766–1826), Сергей Соловьев (1820–1879), Константин Кавелин (1818–1885), Николай Костомаров (1817–1885), Василий Сергеевич (1832–1910) — крупнейшие российские историки XIX века. — Ред. .

Здесь не место входить в более подробное исследование этих теорий, не место также вести с ними полемику. Но нам однако кажется, по нашему крайнему разумению, — что ни одно из этих мнений не есть удовлетворительно. Дело в том, что каждая теория рассматривает совокупность не всех явлений народной жизни данного времени, но предпочтительно избирает одну группу фактов, которая кажется ей важнее, справедливее, и на них строит свои выводы; те же из фактов, которые не подходят под данную группировку, стараются объяснить какими-либо натяжками или прямо считать исключением.