Иосиф Крывелев - История религий. Том 1

В начале VII в. император Ираклий совместно с патриархом Сергием провозгласили новую доктрину, являвшуюся по сути дела несколько подновленным монофизитством. Признавая в Христе две природы — божескую и человеческую, они заявляли, что его деятельность вдохновлялась «одной энергией» 2. Такая концепция именовалась «монэргистской» — «одноэнергийной». Вскоре она приобрела новую форму: вместо одной «энергии» стали говорить об одной «воле» (felima), откуда и пошло название монофелитства, «одноволия». Эта богословская доктрина стала для ближайшего столетия предметом острой борьбы между разными социальными, национальными и церковными группировками обеих частей империи, причем папство безоговорочно выступало против монофелитства.

Обстановка середины VII в. позволяла императору Константу II проявлять некоторую самостоятельность в своих богословских мнениях. Он направил в Рим с крупным вооруженным отрядом своего уполномоченного Каллиопу, который арестовал папу Мартина I и доставил его в Константинополь, где после пыток его приговорили к ссылке в Херсонес; там этот искалеченный человек через несколько месяцев умер. Еще круче разделались с другим противником монофелитства — Максимом Исповедником. Уже в начале 662 г. он был в Константинополе после официальной процедуры суда подвергнут бичеванию, после чего ему отрезали язык и отрубили руку. Истинность монофелитства была таким способом убедительно доказана.

Однако вскоре церковно-богословская борьба возобновилась по новому поводу. Теперь она была сопряжена с еще большими жестокостями, в ходе ее было пролито еще больше крови, проявлено еще больше беспринципности, вероломства и лицемерия, чем на предыдущем этапе. Мы имеем в виду эпопею борьбы иконоборцев с иконопочитателями, начавшуюся в 726 г. и завершившуюся в 843 г. 3

По своему смыслу и содержанию поклонение иконам было совершенно магическим. Иконы стали амулетами, оберегами, инструментом для производства чудес, даже просто фетишами. Практически не осталось никакой разницы между иконопочитанием и обычным идолопоклонством, давно известным в религиозном обиходе. Тем не менее для христианской церкви святость икон и необходимость их культа были непреложной истиной, сомнение в которой должно было признаваться кощунственным.

И все же такое кощунство не только совершилось, но и послужило началом последовательной политики, осуществлявшейся византийскими императорами при поддержке той части духовенства, на которую они опирались. Вступивший в 717 г. на престол Лев III Исавр примерно через десятилетие начал борьбу против иконопочитания. Поводом для специального указа послужило извержение вулкана на одном из островов Средиземного моря — нетрудно было объявить это явление знамением господнего гнева за практику иконопочитания. Началось систематическое разрушение в церквах и других публичных местах икон и статуй, изображающих священные сюжеты.

Иконоборческая политика Льва III и его сына Константина V Копронима вызвала ожесточенное сопротивление: против нее выступало многочисленное во всей империи монашество, открыто выражала свое возмущение часть духовенства вплоть до высшего, негодовало папство. Под знамена защиты иконопочитания становились все, кто был недоволен положением дел в империи и политикой властей. В отношении своих внутренних византийских противников императоры-иконоборцы применяли испытанные методы: их бичевали, ослепляли, топили, вешали, им обрубали руки и ноги.

Смерть Льва III Исавра послужила поводом к попытке иконопочитателей изменить ход борьбы. Выступил зять покойного императора Артавазд, занимавший до этого положение стратига одной провинции, и захватил было престол, причем первым делом приказным порядком восстановил иконопочитание. Шестнадцать месяцев длилась война, кончившаяся поражением Артавазда и победой сына Льва III Константина V, активного иконоборца. Артавазда ослепили, а перешедшего при нем на сторону иконопочитателей патриарха Анастасия подвергли жестокой публичной порке, заставили участвовать в позорной уличной процессии верхом на осле лицом к хвосту, после чего ему предоставили возможность вернуться к исполнению патриаршей должности. Иконопочитание было опять отменено и запрещено. А константинопольская знать, поддерживавшая Артавазда в его борьбе за трон и за восстановление иконопочитания, была подвергнута разгрому и ограблению.

После смерти Константина V и пятилетнего царствования Льва IV правительницей государства на положении регента при малолетнем императоре Константине VI стала императрица Ирина. Главной заботой этой свирепой и очень благочестивой женщины было удержание трона и отстранение от него собственного сына. Когда он достиг совершеннолетия, разгорелась борьба между матерью и сыном. Императрица опиралась на константинопольскую знать, выступавшую за иконопочитание; этим определялась и ее позиция в острейшем религиозном конфликте эпохи. Иконоборческого патриарха Павла она сместила и сослала в монастырь, а на его место поставила богатого константинопольского купца Тарасия, не облеченного даже духовным званием, но зато усердного иконопочитателя. Был созван новый Собор, объявивший себя VII Вселенским (786–787). Он отменил решения Собора 754 г. и восстановил иконопочитание 4. В борьбе с собственным сыном императрица Ирина ослепила его, после этого он уже не был опасен для нее как претендент на трон, а для церковного благочестия — как противник иконопочитания 5.