Иосиф Крывелев - История религий. Том 2

64Horton M. Op. cit. S. 455; Беляев E. А. Мусульманское сектантство. С. 81–84.

65См.: Григорян С. Н Указ соч. М., 1960. С. 41.

66Трахтенберг О. В. Очерки по истории западноевропейской средневековой философии. М., 1957. С. 67 и сл.

67Григорян С. Н. Указ. соч. С. 54 и сл.; Сагадеев А. В. Наследие ислама: История и современность // Монтгомери У. Влияние на средневековую Европу. М., 1976. С. 15.

68Климович Л. Историзм, идейность, мастерство: Исследования, этюды. М., 1985. С. 123.

69Трахтенберг О. В. Указ. соч. С. 83.

70Климович Л. Указ. соч. С. 117.

71Григорян С. Н. Указ. соч. С. 37.

72Там же. С. 53.

73Климович Л. Указ. соч. С. 134.

74Цит. по: там же.

75Крымский А Е. Низами и его современники Баку, 1981 С 272.

76Климович Л. Указ. соч. С. 117–118.

77Цит. по: Григорян С. Н. Указ. соч. С. 52.

Когда в 1492 г. войска испанского короля Фердинанда Католика захватили Гренаду, это означало падение последнего территориально-государственного оплота мусульманства в Западной Европе. Но за полстолетия до указанного события в Юго-Восточной Европе ислам обрел новый плацдарм в виде Османской империи, захватившей в 1453 г. Константинополь и начавшей новую серию войн, сравнимых по размаху и эффективности с завоеваниями арабских халифов VII в. В начале XVI в. возникли и другие территориально-государственные базы ислама. С основанием в 1502 г. сефевидской династии в Иране образовалось сильное царство, официальной идеологией которого был ислам шиитского толка. В 1526 г. появилось исламское государство Великих Моголов, существовавшее в течение почти двух столетий. На территории Индонезии около 1520 г. маджапахитское индуистское государство распалось на ряд княжеств, возглавляемых мусульманскими династиями. Таким образом, потеря исламом его базы на Пиренейском полуострове компенсировалась позициями, завоеванными им на Востоке.

Во всех перипетиях социальной и политической борьбы, связанной с описанными выше событиями, а также с классовой борьбой внутри образовавшихся государств, религия ислама играла немалую роль: она давала идеологическое оформление требованиям борющихся классов и социальных групп, а также претензиям правящих кругов государств, участвовавших в международной военной и политической борьбе.

В завоевании Византии турками-османами последними использовался лозунг священной борьбы против неверных. В дальнейшем Османская империя захватила Аравийский полуостров и Египет и стала продвигаться на запад вдоль северного побережья Африки. Султан Селим I получил возможность освятить свое господство на Ближнем Востоке, так как в его руках оказались ключи от Каабы и на территории его государства находились оба святых города суннитского ислама — Мекка и Медина; на этом основании султан включил в свою пышную титулатуру еще звание «слуги (стража? — И. К. ) обоих святых городов». Существует легенда о том, что проживавший при дворе побежденного Селимом каирского мамлюкского султана отпрыск аббасидских халифов Мутеваккиль официально передал Селиму звание халифа и тем возвел его в ранг главы мусульманского мира. В. Бартольд доказал, что эта легенда была сочинена на потребу султанов одним турецким армянином во второй половине XVIII в. 1Во всяком случае с 1517 г. османские султаны стали считать себя духовными вождями всех мусульман.

Духовенство завоеванных стран освящало власть тех, в чьих руках данная страна оказывалась. Вспомнили хадис, по которому каждое столетие Аллах посылает мусульманам «обновителя веры» 2. Прежде такими обновителями считали богословов, вносивших особый вклад в разработку вероучения; теперь нашелся более актуальный объект для почетного звания. И само собой разумеется, «обновитель ислама» должен был обладать нераздельной властью, как светской — над теми странами, которые входили в состав его государства, так и духовной — над мусульманами во всем мире. Теоретически это выглядело довольно логично, но практически реализация такой власти часто наталкивалась на серьезные трудности. То, что османского халифа не признают шииты, представлялось в порядке вещей; считалось, что с ними можно и нужно вести такую же священную войну, как и вообще с иноверцами, а вопрос о том, когда и с кем начинать войну, решался соображениями практической политики и стратегии. Сложнее было, если османского халифа отказывались признавать таковым свои же сунниты. Когда в начале XVIII в. Иран в лице своей правящей верхушки примкнул к суннизму, не признав в то же время верховенства османского халифа, это послужило поводом к тому, чтобы вести войну с Ираном в целях его полного завоевания. В 1726 г. османское духовенство выступило с разъяснениями, по которым в мире может существовать только один имам, причем была сделана ссылка на текст хадиса: «Если принесут присягу (одновременно) двум халифам, то убейте одного из них» 3. Необходимость единовластия османского султана над мусульманами всего мира нередко обосновывалась также текстом Корана: «Если бы были там (на небе. — И. К. ) боги, кроме Аллаха, то погибли бы они» (21, 22). Но такие «боги», как шахиншах Ирана, погибать не хотели, и между двумя исламскими государствами долгое время велись войны.