Иосиф Крывелев - История религий. Том 2

Суфизм не был однородным 38: он заключал в себе, с одной стороны, радикальное крыло, доходившее до крайности в аллегорическом толковании Корана, в пантеистической трактовке бога, в требованиях бедности и аскетической жизни, и, с другой — умеренное крыло, готовое к компромиссам по перечисленным вопросам. Памятником борьбы между этими двумя флангами суфизма явилось «Послание» одного из главных идеологов движения, аль-Кушейри, относящееся к 1045 г. Оно содержит гневное обличение и опровержение той тенденции в суфизме, которая ведет к разрыву с «законом» 30С сокрушением констатирует благочестивый автор: «Уважение к закону религии покинуло сердца… они (обличаемые аль-Кушейри экстремисты суфизма. — И. К. ) отказываются от различия между дозволенным и запрещенным… мало ценят исполнение религиозных обязанностей, поста, молитвы, они шествуют по ристалищу пренебрежения… Не довольствуясь этим, они ссылаются на высочайшие истины и состояния и утверждают, что достигли свободы от уз и оков (закона) истинами соединения (с Богом)» 40. И. Гольдциер считает, что «Послание» аль-Кушейри, имевшее большое влияние на все суфийское движение, способствовало «восстановлению почти рухнувшего моста между ортодоксией и суфизмом» 41.

Этот мост наводился с обеих сторон. Некоторые явления в мусульманской теологии способствовали тому, что идеология суфизма стала рассматриваться ортодоксальным исламом уже не столь враждебно, как раньше. Мусульманская теология, запутавшись в казуистических ухищрениях калама и убоявшись пахнущих ересью построений мутазилитов, стала искать выход на путях мистицизма, дававшего возможность объяснять любой казус неизреченной таинственностью божественного откровения и пресекать тем путь дальнейшим умствованиям. Важным шагом в этом направлении было богословствование аль-Газали (1058–1111).

Достигнув положения одного из наиболее авторитетных представителей официальной мусульманской теологии, аль-Газали решительно изменил свой образ жизни и удалился из Багдада, чтобы в уединении работать над новой системой теологии. Он обосновал ее на родственном суфизму принципе единения души верующего с богом; в центр религии ислама он поставил внутреннее переживание верующего. Деятельность аль-Газали и на этой стадии была признана официальным исламом ортодоксальной, а сам он удостоился статуса святого. Суфизм же с данного времени был в известной мере легализован, а его ордена и учреждения превратились в институты господствующей религии 42.

Оппозиционные в отношении существующего порядка тенденции и группировки нашли свое выражение в ряде других движений, положивших начало возникновению различных сект в исламе.

В шиизме сектантство получило большее распространение, чем в суннизме, чему способствовал ряд причин. Положение суннитского толка ислама как господствующей религии давало ему возможность более эффективно контролировать правоверие своих последователей. Шиизм, как правило, находился в подполье, контакты между отдельными его общинами в ряде случаев сопровождались трудностями, так что многие группировки были фактически изолированы друг от друга и их религиозная жизнь могла порождать новые верования и идеи. Видимо, здесь играла роль и принятая у шиитов практика такыйи, заключавшаяся в том, что в случае преследования за веру шииту разрешалось скрывать свою истинную религиозную принадлежность, притворяясь правоверным суннитом; за этой ширмой могли скрываться своеобразные сектантские новообразования 43.

Как уже говорилось, шииты были имамитами, т. е. они верили в то, что в будущем должен вновь появиться на земле один из ранее живших имамов, который и восстановит попранную суннитами справедливость: мусульманский мир возглавит законный преемник халифа Али. В сознании участников движения это ожидание связывалось с надеждой на ликвидацию социальной несправедливости и всех зол в условиях рабовладельческого и феодального устройства. При этом социальные группировки, не принадлежавшие к эксплуатируемым низам, по-своему понимали установление справедливых общественных порядков, толкуя их в выгодном для себя направлении. Во всяком случае различные шиитские группы и секты объединялись общим для всех ожиданием появления махди-имама. Возникал, правда, вопрос о том, кто из живших прежде имамов будет воскресшим спасителем?