Владимир Демченко - Главные преступления советской эпохи. От перевала Дятлова до палача из Мосгаза

Тепло стремительно покидает тела. Трое во главе с Игорем Дятловым отправляются наверх. Они идут, пока есть силы. Останавливаются, снова делают несколько шагов. Но какой-то шаг для каждого становится последним.

Та же участь постигает Юру Дорошенко и Георгия Кривонищенко, оставшихся у костра. В одних рубашках они не могут согреться и засыпают навсегда. Оставшись без поддержки, погибают и раненые у ручья. С ними оставили Сашу Колеватова, до последнего он пытается согреть Семена Золотарева собственным телом…

Это версия — одна из многих. Но она, на мой взгляд, наиболее логично описывает то, что могло случиться. Работая над книгой, Евгению Буянову удалось познакомиться с материалами закрытого дела. Документы убедили его, что сход снежной плиты — единственное возможное объяснение. К такому же выводу пришел и Михаил Еремкин, руководитель группы, попавшей под такую же плиту в 1988 году.

Почему же тогда спасатели не обнаружили у палатки следов лавины? А слой смерзшегося снега, на котором лежал фонарь, — это ли не следы? Ведь прошло 25 суток, каждый день солнечные лучи подтапливали снег, превращая плиту в небольшую корку. А как быть со следами радиации на одежде погибших? Буянов объясняет их так: эти следы обнаружены в тех местах, где одежда погибших соприкасалась с грунтом у ручья. Не исключено, что в то время в том районе выпадали осадки с некоторой дозой радиоактивности: реакторы-то на Урале есть. И часть этой радиации, совершенно незначительная, от земли попала и на одежду.

КСТАТИ

Юрий Юдин, единственный выживший из группы Дятлова, всю жизнь пытался разобраться в причинах трагедии. Он не верил в то, что это несчастный случай. Юдин скончался в 2013 году и завещал похоронить себя в той же могиле, где покоятся его товарищи-дятловцы.

Конечно, к версии Буянова может быть масса и других вопросов. Но будь возможность получить новые факты, ответы наверняка бы нашлись.

Сейчас мне бы хотелось сказать о другом. Если бы тогда, в 1959 году, следствие не остановилось на невразумительной формулировке о непреодолимых событиях… Если бы вместе с туристами-профессионалами версия о сходе снежной плиты была проверена и оценена… Если бы всех тех, кто уходит по маршруту в заснеженные горы, предупреждали об опасности подрезанных ледяных плит, то, возможно, не случилось бы трагедий в 83-м и в 88-м году. Тогда остались бы живы 20 человек из групп Михаила Еремкина и Олега Романова. Рассказы о шпионах и инфракрасном шуме помочь им были не в состоянии. А вот анализ профессионалов и предупреждение об опасности могли бы спасти.

Даже один невинно осужденный— страшная трагедия. А на счету «витебского душителя» Геннадия Михасевича таких людей было 14. Судил, конечно, не он. Михасевич только убивал. С 1971 по 1985 год задушил 37 женщин. За эти преступления один невинный человек был расстрелян, еще тринадцать получили значительные сроки. Как такое могло случиться? Когда маньяка поймали и он во всем признался, казалось, советская Фемида должна была под землю провалиться от позора. Но…

…Теплый майский вечер, окраина белорусского городка Полоцка. Загорелая девушка идет вдоль дороги. Ее нагоняет симпатичный молодой человек. Она слышит его шаги и улыбается. Девушка уверена, что парень сейчас попытается познакомиться — робко и ненавязчиво, краснея и путая в слова. А она будет смеяться над ним и, так и быть, позволит проводить до остановки.

Шаги приближаются, они совсем рядом. Вместо привычного «девушка, постойте» она чувствует, как тонкий шнур стягивает шею. Перед глазами круги, она бьется, но руки железной хваткой стягивают шнур еще крепче. Людмила Андаралова, так звали несчастную, последний раз увидела звезды, сознание покинуло ее.

Это было первое убийство витебского душителя.

— В ночь на 14 мая 1971 года я приехал из Витебска в Полоцк поздно, и автобусов в сторону деревни Ист, где жили мои родители, не было, — говорил Геннадий Михасевич на допросе. — Я тогда порвал с любимой девушкой Леной. То есть она бросила меня. И у меня из-за этого было очень тяжелое состояние. Я переживал и хотел покончить жизнь самоубийством. Для этого я срезал в Полоцке бельевую веревку и пошел пешком в направлении деревни Экимань. Я хотел найти место, где бы мог свести счеты с жизнью. Когда я проходил мимо фруктового сада, мне попалась навстречу девушка. И тогда я подумал: «Зачем мне давиться из-за бабы? Лучше я сам какую-нибудь удавлю».