Василий Шульгин - Дни. Россия в революции 1917

113. Суханов-Гиммер. – Встреча Суханова с Милюковым в записках самого Суханова изложена в таких чертах. В первый день революции (27 февраля) Суханов в целях информации о настроении думского крыла зашел в кабинет товарища председателя Государственной Думы. Здесь встретил А. И. Коновалова и И. Н. Ефремова, которым, «как личным знакомым поставил вопрос о том, каковы намерения и планы руководимых ими кругов и каково их отношение к образованию революционной власти» (с. 85). «В эту минуту в комнату вошел Милюков, и мои собеседники явно увидели в нем для себя выход из затруднения (с. 75). «…Однако, этот разговор никак не входил в мои планы» (с. 88). «…Но эту беседу, независимо от моей воли, уже начали Ефремов и Коновалов, и я волей судеб должен был ее продолжать. Я отрекомендовался подошедшему Милюкову. – Ваш злейший враг, – в шутку прибавил я, назвав свою фамилию и желая с самого начала придать совершенно приватный тон нашему разговору. – “Очень приятно”, – как-то не в меру серьезно ответил Милюков… Оговорив и подчеркнув, что побудительной причиной для этого “интервью” является мое личное любопытство, я сказал Милюкову приблизительно следующее…» (с. 89). Дальше у Суханова следует изложение этого разговора, характерного для обоих собеседников. Суханов, «Записки о революции», кн. I.

114. Пораженец. – Пораженцами во время войны с Германией называли социалистов-интернационалистов, противников войны. Позиция русских социалистов во время войны была изложена Сухановым. Позиция большевиков во время войны изложена т. Лениным и Зиновьевым в сборнике «Против течения».

115. О роли Родзянко в февральской революции можно судить, во-первых, по очень общим, его собственным мемуарам «Государственная Дума и февральская 1917 года революция». Телеграммы и переговоры по прямому проводу со Ставкой и ген. Алексеевым и Рузским напечатаны в 3-ем т. «Архива Русской Революции» и у Шляпникова, «Семнадцатый год», кн. II. Палеолог в своих воспоминаниях «Царская Россия накануне революции» тоже рассказывает о переговорах Родзянко с ним. Из всех этих документов видно, что Родзянко принимал в эти дни все усилия к проведению в жизнь программы прогрессивного блока. Он упорно боролся с наступающей революцией, пытаясь сначала за спиной революции сговориться с монархией и спасти ее, а когда это не удается, он жертвует монархией, спасая позицию буржуазии и создавая условия для успешной реставрации в будущем.

О деятельности Родзянко и буржуазии в февральские дни см.: Лелевич, «Как они делали революцию», Пионтковский, «Февральская революция», изд. «Прибой» и статью: «Буржуазия в февральские дни», «Современник», кн. II.

116. Переписка Александры Федоровны с царем в февральские дни – напечатана в IV книге «Красного Архива». Первое упоминание о беспорядках в Ленинграде имеется в письме Александры Федоровны из Царского Села от 24 февраля: «Вчера были беспорядки на Васильевском острове и на Невском, потому что бедняки брали приступом булочные. Они вдребезги разнесли Филиппова, и против них вызывали казаков. Я надеюсь, что Кедринского (Керенского) из Думы повесят за его ужасную речь – это необходимо (военный закон, военное время), и это будет примером. Все жаждут и умоляют тебя проявить твердость». Движение 25 февраля царица охарактеризовала так: «… Хулиганское движение, мальчишки и девчонки бегают и кричат, что у них нет хлеба, – просто для того, чтобы создать возбуждение, – и рабочие, которые мешают другим работать. Если бы погода была очень холодная, они все, вероятно, сидели бы по домам. Но это все пройдет и успокоится, если только Дума будет хорошо вести себя. Худших речей не печатают, но я думаю, что за антидинастические речи необходимо немедленно и очень строго наказывать, тем более, что теперь военное время». 26 февраля Александра Федоровна опять писала Николаю II о беспорядках в Ленинграде: «Все беда от этой зевающей публики… В городе дела вчера были плохи. Произведены аресты 120–130 человек. Главные вожаки и Лелянов привлечены к ответственности за речи в Городской Думе. Министры и некоторые правые члены Думы совещались вчера вечером… Протопопов писал (в 4 часа утра) о принятии строгих мер, и все они надеются, что завтра все будет спокойно. Те хотели строить баррикады и т. д. В понедельник я читала гнусную прокламацию». Ни о каких уступках тут нет и речи. В ответ на эти письма Николай II прислал ряд писем и телеграмм, с извещением, что им посланы войска в Ленинград с фронта.