Борис Соколов - Неизвестный Жуков - портрет без ретуши в зеркале эпохи

В этих воспоминаниях столько достоверных подробностей, вроде игры мальчишек в прятки и в футбол в комнате, к вящему неудовольствию соседей снизу, что я готов был поверить, что Георгий Жуков действительно окончил общеобразовательные курсы не то в 1911 году, как можно понять из его собственных мемуаров, не то в 1912-м, как следует из воспоминаний М.М. Пилихина. Но тут на глаза мне попалась жуковская автобиография 1938 года. А там черным по белому написано: «Образование низшее. Учился 3 года до 1907 г. в церковно-приходской школе в дер. Величково Угодско-Заводского района Московской области и 5 месяцев учился на вечерних курсах при городской школе в Москве, Газетном переулке. Не было средств учиться дальше — отдали учиться скорняжному делу. За 4-й класс городского училища сдал (экзамены. — Б.С.) экстерном при 1-х Рязанских кавкурсах ст. Старожилово Р.У.Ж.Д. в 1920 г.».

В 1938 году занижать свой образовательный уровень Георгию Константиновичу было совсем, не с руки. Значит, он не кончил 4-й класс городского училища, а экзамены действительно сдал экстерном, но не через месяц после того, как вынужден был оставить занятия, а двенадцать лет спустя, когда поступал на кавалерийские курсы. Понятно, какие были требования к экзаменующемуся, особенно подходящего социального происхождения. Сам Георгий Константинович, заполняя личный листок по учету кадров в 1948 году в связи с назначением командующим Уральским военным округом, в графе «образование» указал, что в 4-й класс городской школы поступил в 1907 году, a окончил в 1908-м (а не в 1911-м, как написал в мемуарах). 3десь Жуков не стал уточнять, что экзамены за 4-й класс сдал только в 1920 году.

Почему же маршал в мемуарах предпочел, пусть на самую малость, преувеличить свою образованность? Дальше мы увидим, что это, по всей видимости, было связано с одной легендой, которую Жуков произвел на свет в 60-е годы. А передвинуть срок учебы Георгия Константиновича, скорее всего, побудило стремление в негативном свете представить дядю-эксплуататора, и свои взаимоотношения с ним. Ведь двоюродный брат описывает явно тот же самый эпизод, что и маршал — когда хозяин отобрал карты у учеников, игравших в «очко». Однако ничего не говорит, что из-за этого Михаил Артемьевич запретил Егору продолжать учебу на курсах. Да и сам этот эпизод никак не мог произойти раньше 1911 года — времени, когда Михаил начал трудиться в мастерской отца. Следовательно, после ухода Жукова из школы прошло уже не менее трех лет.

Что же касается утверждения М.М. Пилихина, будто Жуков окончил общеобразовательные курсы, да еще и с отличием, то оно наверняка восходит к словам самого маршала или даже непосредственно к тексту «Воспоминаний и размышлений». Михаила Михайловича не было в мастерской отца в те годы, когда его брат учился на курсах. А насчет «отличия», думаю, Пилихин-младший невольно переместил во времени похвальный лист, полученный братом Георгием после окончания церковно-приходской школы.

То, что мы уже знаем и еще узнаем о положении Георгия в мастерской, как будто свидетельствует: хозяин имел на толкового мальчика-ученика свои виды. Возможно, со временем думал сделать из него приказчика или даже компаньона. И мы вряд ли когда-нибудь точно узнаем, почему Жуков оставил школу. То ли ему стало трудно совмещать ее с работой в мастерской, что отразилось на успеваемости, то ли решил, что важнее освоить ремесло, которое даст верный кусок хлеба, а история с географией подождут.

Вот круг чтения будущего маршала сомнений не вызывает. И он сам, и его двоюродный брат на первое место ставят Ната Пинкертона и Артура Конан Дойля. Создается впечатление, что Георгий тогда еще не читал никакой военной литературы, даже лубочных биографий Суворова и Кутузова, не говоря уж о любимой книжке Павки Корчагина — романе Раффаэлло Джованьоли «Спартак». И вряд ли думал, что станет полководцем.

Трудные годы ученичества подходили к концу. Летом 1912 года Георгий получил отпуск в деревню, впервые за четыре года встретился с родителями. Односельчанам он запомнился бойким и веселым парнем, «грозой девок». Рассказывали о столкновении Егора из-за приглянувшейся ему Мани Мельниковой с почтарем Филей. Филе не понравилось, что Жуков танцует с Маней. Он выхватил револьвер, который почтальону полагался по роду службы, и пригрозил: «Еще раз станцуешь с Маней, убью!». Егор ловко вырвал у соперника револьвер, забросил оружие в кусты и как ни в чем не бывало продолжал танцевать с Маней. Фили же и след простыл; Позднее Георгий Константинович вспоминал: «Я когда молодым был, очень любил плясать. Красивые были девушки!»