Сергей Соловьев: История России с древнейших времен. Том 4. От Княжения Василия Дмитриевича Донского до кончины великого князя Василия Васильевича Темного. 1389-1462 гг.

Новгородская летопись отличается тем же самым характером, какой показан был и прежде. Примету летописца находим в ней под 1230 годом: сказавши о смерти юрьевского игумена Саввы, летописец прибавляет: «А дай бог молитва его святая всем крестьяном и мне грешному Тимофею пономарю»; в других же списках вместо этого имени читаем: «и мне грешному Иоанну попови». Под 1399 годом выказывается летописец-современник, принимавший теплое участие в церкви Покрова на Зверинце. В так называемой Новгородской четвертой летописи под 1384 годом при описании вечевой смуты в Новгороде летописец говорит: «И стояху славляне по князе, и звониша веча на Ярославли дворе по две недели, а здесе, на сей стороне , три князи другое вече ставиша». Под 1418 годом опять виден летописец-современник описанного события. При описании события 1255 года летописец прямо дает знать, что он принадлежит к стороне меньших: «И побежа Михалко из города к св. Георгию, како было ему своим полком уразити нашю сторону ». Если московский летописец неблагосклонно отзывается о новгородцах, то и новгородский пользуется случаем сказать дурное о москвичах, упрекнуть их в трусости; так, при описании Батыева нашествия читаем: «Москвичи же побегоша, ничего же не видевше».

Мы упомянули о так называемой Новгородской четвертой летописи. Всякому с первого же взгляда на нее будет ясно, что это название неправильно, ибо означенная летопись есть довольно полный сборник разных летописей, в том числе и Новгородской; но, конечно, он не может получить названия от одной только составной части своей. Здесь под 1352 годом встречаем мы летописца псковского, распространяющегося о моровой язве в его городе; под 1371 годом встречаем летописца московского, который, рассказывая о сражении москвичей с рязанцами, называет первых нашими , видим явные сшивки из разных летописей; так, например, под 1386 годом два раза рассказано об одном и том же событии, именно о походе смоленских князей под Мстиславль, сначала короче, а потом пространнее; а под 1404 годом два раза рассказано о взятии Смоленска Витовтом.

Мы видели, что в конце XIV и начале XV века распространилось мнение о близком конце мира; мы видели, что новгородский владыка Иоанн в 1397 году уговаривал новгородцев помириться с псковичами, представляя им, что уже приходит последнее время. В этом отношении замечательно следующее место в сборнике, носящем название Новгородской четвертой летописи, под 1402 годом: «В великой пост, в марте месяце, являлось знамение на небеси: в вечернюю зарю, на западе, звезда не малая в виде копья, а на верху у нее как луч сиял. Это является ради наших грехов, преобразует и претит и велит нам покаяться; смею сказать, сбывается слово евангельское: знамения на небеси являются; встали и языки друг на друга: татары, турки, фряги, ляхи, немцы, литва. Но что мне говорить о татарах и турках и прочих языках неверных и некрещеных? Мы сами, называемые христиане, правоверные и православные, ведем между собою брани и рати. Случается так: встает правоверный князь на правоверного князя, на брата своего родного или на дядю и от вражды, непокорения и гнева доходит дело до кровопролития. Воины, с обеих сторон православные христиане, ратуют каждый по своем князе, волею и неволею; в схватке секутся без милости: поднимает руку христианин на христианина, кует копье брат на брата, острит меч приятель на приятеля, стрелами стреляет ближний ближнего, сулицею прободает сродник сродника, племенник своего племенника низлагает и правоверный единоверного рассекает, юноша седин старческих не стыдится и раб божий раба божиего не пощадит».

Начало псковских летописей можно отнести ко второй четверти XIII века. Относительно состава списков их, до нас дошедших, встречаем любопытное указание в так называемой второй Псковской летописи под 1352 годом: «Бысть мор зол во Пскове, и по селам, и по всей волости, хракотный: о сем пространне обрящеши написано в Русском летописци». Это пространное известие о море, написанное, как по всему видно, псковичом и современником, находится во Псковской первой и в Новгородской четвертой летописи; но какая летопись разумеется здесь под именем Русского летописца? Мы думаем только, что здесь не может разуметься местная Псковская. Что касается характера Псковских летописей, то рассказ их отличается особенным простодушием; при этом замечаем в Псковских летописцах сильную привязанность к одним и тем же обычным выражениям при описании известных событий. Легко заметить, на каких отношениях сосредоточивается преимущественно участие летописца – на отношениях к немцам ливонским и к Новгороду; мы заметили, что жалоба на непособие от новгородцев служит постоянным припевом псковского летописца.