Георг Кооп - На линейном крейсере Гебен

Конечно, мы также не могли догадаться, что в ночь с 23 на 24 перед Босфором должны быть поставлены мины. Мы рады, что теперь своевременно предупреждены. Загадочным было для нас только то, что, как единогласно рассказывали пленные, они видели нас.

Как это было возможно? Почему тогда, напротив, мы не видели русские корабли? “Гебен” и “Бреслау” всегда шли ночью с потушенными огнями. Строго следили, чтобы ни один проблеск света с борта не выдал бы нас в темноте! И ночь была такой темной! “Бреслау” ведь в темноте оказался прямо среди русского флота. Почему нас могли видеть русские? На эту загадку пленные дали нам очень простое и удивительное объяснение. Вода в Черном море очень сильно фосфоресцировала. В темноте, особенно на большой скорости, бурун у форштевня пенился со свечением, и точно так же, светящейся полосой в темноте за кормой мерцало море. Вот разгадка. Хотя русские нас не видели, но они видели светящиеся полосы, которые призрачно двигались в ночи. Тут, конечно, они и поняли, в чем дело. Свечение моря нас предало.

Русские, которые лучше нас знали Черное море и его особенности, рассказали нам также, что их флот по этой причине ночью делает только короткие переходы. Таким образом, естественно, враг оставался нам невидим, пока мы сами на большой скорости тянули за собой своего рода факел. На второй день рождественского праздника, после полудня, мы приближаемся к Босфору.

Всю ночь мы были спокойны, что после длинных бессонных ночей действительно все шло хорошо. Также и атмосфера, наш безошибочный барометр, спокойна. Русские радиостанции все замолкли. Через некоторое время я оказался на второй палубе у русских. Они довольны своей судьбой. Еда им нравится. Если повезет, исполняются также и возможные пожелания. От экипажа “Гебена” русские получили табак и сигареты. Этому русские были поражены как большой редкости. На всех лицах выражено недоумение, но нигде не видно уныния.

Тем временем мы уведомили командира минной флотилии по радио о нашем прибытии. Нам навстречу должны быть посланы 2 миноносца, которые по прибытии “Гебена” займутся тралением фарватера. Это необходимое мероприятие, потому что в этом углу недостаточно безопасно. Русские вновь и вновь пытались заминировать вход в Босфор. Это не страшно, пока мы держались на большой глубине. Но как только мы приблизились к проливу, нужно быть чрезвычайно внимательными. Ради безопасности перед входящими в пролив кораблями теперь шли два миноносца с поставленными тралами, чтобы благополучно провести их через миноопасный район.

У нас была огромная пробоина в левом борту

Нам все-таки не хотелось напоследок, когда мы день и ночь были окружены русскими, нарваться на мину и на глазах у родных берегов взлететь на воздух. Так мы возвращаемся в Босфор. Мы рады, что нам снова это удалось. Перед нами лежит мирная блестящая, слегка порытая рябью вода, глубина в этом месте где-то от 200 до 300 метров. Еще 15-18 морских миль, и “Гебен” снова окажется в своей тихой бухте Стения. Теперь из входа в пролив Босфор вынырнули два облака дыма – оба наших миноносца, которые быстро приближались. Пока мы медленно шли туда и ожидали их приближения, произошло нечто ужасное.

Внезапно прогремел мощный, ужасный взрыв. Вой и рев прокатился по всему кораблю, словно он на полном ходу выскочил на берег. В тот же миг нас немного подбросило в воздух. Прежде чем мы вообще успели подумать о произошедшем, уже раздается команда: “Задраить водонепроницаемые переборки. Всем оставаться на своих боевых постах”. Затем все стихает.

Мы, в радиорубке, оглядываем друг друга в оцепенении. Что это было? Нас атаковала подводная лодка? Только что мы узнали от пленных, что эти зловещие корабли с недавних пор находятся в районе Босфора. Мы действительно были торпедированы? Наблюдательные посты, которые старательно вглядываются, наблюдая во все стороны, конечно, заметили бы предательский перископ, и тут же уже раздались залпы наших орудий. Но выстрелов не прозвучало! На нас словно накатился кошмар? Нас четверо в радиорубке. Все прислушиваются, что теперь? Мы не можем выйти наружу. После ужасного взрыва тишина действует вдвойне тревожней. Предчувствие, что должно еще что-то произойти.

Теперь мы замечаем, как палуба наклоняется в сторону. Итак, мы получили пробоину! В любом случае мина! Мы нарвались на неё до того, как прибыли миноносцы с тралами. Ужасно нервозны эти мгновения, когда ничего не знаешь, ничего не слышишь и не видишь, и только существует приказ терпеливо ждать на своих постах. Один из нас вытаскивает шнур, привязывает к нему что-то в качестве груза и прижимает этот самодельный кренометр к переборке. Он хочет узнать, насколько сильно накренился корабль. Но таким образом трудно что- то понять. Палуба медленно уходит из-под ног, трудно устоять на ногах!