Борис Стадничук - Сократ - учитель, философ, воин

А вот Перикла не изгнали (в отличие, кстати, от его отца Ксантиппа, тоже известного политического деятеля). Его год за годом избирали стратегом (главой исполнительной власти). Он умел говорить с людьми. Объяснять им, почему голосовать надо именно за него. Какие выгоды это принесет каждому конкретному афинянину. Разумеется, и в те времена, как и в наши, политики бессовестно обманывали избирателей. Но была простая возможность сместить слишком лживого или бездарного. И не обязательно с помощью остракизма (черепки приберегались, как мы видели, как раз для слишком справедливых и слишком даровитых). А с теми, кого считали бездарями, разобраться было проще простого. Достаточно пойти на главную афинскую площадь, Агору, и проголосовать «за другого». За кого именно? А за того, кто произнесет самую пламенную и убедительную речь. В Афинах краткость никогда не называли сестрой таланта, умение говорить лаконично не было достоинством. Умным и даже мудрым политиком считался тот, кто мог говорить долго, обо всем на свете не моргнув глазом, на любые вопросы давать развернутые и внешне убедительные ответы, даже если сам в них не верил. Тех, кто учил этой премудрости – умению спорить и убеждать, – называли софистами, а их науку – софистикой. Многие софисты, обучавшие юношей, которые мечтали о политической карьере, зарабатывали очень большие деньги. (Ребята из современных дискуссионных центров в Древних Афинах были бы чрезвычайно востребованными профессионалами.)

Строго говоря, этимологически термины «софистика» и «философия» означают примерно одно и то же. Философия – «любовь к мудрости», а софистика – «мудрость». Соответственно, и философ, и софист – мудрецы. А если быть уж совсем придирчивыми, то получится, что софист – «профессиональный мудрец», а философ – скорее «дилетант». Но в наше время их противопоставляют совершенно по другому признаку. Философы считаются настоящими учеными, а софисты – шарлатанами. Это противопоставление идет еще от Аристотеля, который в своих произведениях сформулировал правила формальной логики и разоблачил многие приемы софистов. Но не все. Аристотель был материалистом. А за рамками материалистического мировоззрения его логика часто бессильна.

Однако большинство софистов (хотя и не все) действительно были если не шарлатанами, то не настоящими мудрецами, а просто умудренными в своем ремесле фокусниками. Они ловко владели словами, изучили их синонимические, омонимические и другие свойства. И благодаря этому могли запутывать простодушных слушателей и внушать им свои идеи, выдавая за истину то, что было выгодно в настоящий момент. Этому искусству, чрезвычайно полезному для политиков, они обучали молодежь греческих городов. Причем плату брали немалую. Обучали строить умозаключения, внешне логичные, производящие на слушателей эмоциональное впечатление, но внутренне пустые и к истине не имеющие никакого (ни положительного, ни отрицательного) отношения. Справедливости ради надо упомянуть, что софисты мудростью считали не поиск истины (потому что вообще не верили в ее существование), а лишь создание идей и мнений, которые внешне кажутся истинными.

Для упражнения в этом искусстве они предлагали слушателям составлять так называемые софизмы – рассуждения, из которых следуют выводы, ошарашивающие большинство людей, хотя по форме к ним вроде бы и не придерешься. Например, софист Эвбулид предлагал ученикам для рассмотрения такой софизм: «Что ты не терял, то имеешь. Рога ты не терял. Значит, у тебя есть рога». Ложность этого утверждения для современного человека, изучавшего логику, очевидна. Вывод о том, что у всех нас есть рога, сделан на основании двух посылок. Вторая (она же малая) – совершенно истинная: мы рогов не теряли. Этим маскируется ложность первой (она же главная). Вроде бы мы действительно имеем то, что не теряли. Но не ВСЁ, что не теряли: мы не теряли много такого, чего у нас никогда и не было, в том числе рогов. Значит, и вывод, который следует из двух посылок, одна из которых истинна, а вторая – истинна только наполовину, мы признавать не должны. Но слушатели софистов об этом простом логическом правиле не знали. Первым, кто написал о нем книгу, был Аристотель. Сам он научился разоблачать софизмы у Платона, а тот – у Сократа.

Но не все софизмы разоблачить было так легко. Например, софист с острова Крит Эпименид утверждал, что все критяне – лжецы, и предлагал ученикам разобраться в этом. И у них получалось, что если все критяне – лжецы, то Эпименид – тоже лжец и его утверждение ложно. И тогда все критяне – не лжецы. Но если все критяне – не лжецы, то и критянин Эпименид тоже не лжец и его утверждение правдиво. Конечно, мы можем и тут придраться и указать: чтобы софизм стал неразрешимым, в нем не хватает слова «абсолютно». Не просто все критяне лжецы, а абсолютно все и абсолютно всегда. Но эта игра слов вовсе не безобидная, потому что речь на этот раз идет уже не о каких-то рогах, а об истине. Получается, что абсолютной истины нет. А Абсолютная Истина – это Бог, и, следовательно, софисты отрицали существование Бога. Причем не на уровне обычных суеверий, а в принципе.