Герд Кёнен - Между страхом и восхищением - «Российский комплекс» в сознании немцев, 1900-1945

Будучи предводителем, пилигримом и первооткрывателем, чужеземец обязан подтвердить свое превосходство в борьбе с человеком и природой. Об этом рассказ «Слуга», удостоенный позднее похвалы составителя одной антологии: «В рассказе "Слуга" великолепно выписана фигура ученого. Этот господин — повелитель, наделенный сильной волей, — не считаясь ни с чем, служит своему делу и своим духовным превосходством сламывает сопротивление русского работника» {20} 20 Geffert H. Einheitung // Der Sendling. Erzahlungen und Schilderungen von Alfons Paquet. Hamburg, 1919. S. II. .

Ненависть русского слуги вспыхнула из-за записной книжки его хозяина. «У этого немца есть Бог, который делает невозможной всякую общность с Ваней, — его записная книжка. Этой книжечке, которую он носит в кармане, служит он с утра до ночи. Бог знает, что он там понаписал» {21} 21 Ibid. S. 21. . Эта записная книжка сохранилась — стопка пропитанных потом и грязью тетрадок производит сильное впечатление, давая представление о психологическом состоянии автора. «Страна простиралась предо мной как карта… Сила воли: она превозмогает смерти и болезни», — записывает он еще по пути в Томск {22} 22 Reise nach China. Notizen I // NachlaB Paquet (далее — NL Paquet). A7: Tagebücher. Heft 13. BI. 46. . На будущее, после возвращения, он набрасывает «план стихотворения или эпоса» об Азии: «Социологическое, моторное и духовное в первую очередь, воздействие европеизма, выраженное в эпическом стиле… Как у Гомера!» {23} 23 Ibid. BI. 56.

О грандиозных жизненных альтернативах, представших перед ним, можно судить по следующей записи: «Вопрос, подняться теперь на ступеньку к власти или окончательно отречься от всего: обрести величие вне времени… сделаться [ученым и] писателем, пользующимся колоссальным успехом, политическим мыслителем (не партизанским вождем)… а может быть, основателем религии» [6] В квадратных скобках слова, зачеркнутые в оригинале. . {24} 24 Ibid. BI. 45.

В этих немногих поддающихся расшифровке обрывочных фразах уже содержатся все ингредиенты, которым предстоит — пусть лишь виртуально — определять дальнейшую судьбу нашего героя: писатель, ученый, политический мыслитель, партизанский вождь, основатель новой религии — на «ступеньке к власти»… Хорошо слышны интонации Заратустры. Можно отнестись к этому просто как к проявлению индивидуальной экзальтированности, так оно и есть. Но вместе с тем эти строки позволяют прикоснуться к галлюцинаторному мирочувствию и прометеевской дерзости целого поколения.

О путешествующем писателе и журналисте Альфонсе Паке, авторе вышеприведенных ранних заметок, в работе Альберта Зёргеля «Поэзия и поэты нашего времени», очередной выпуск которой «Очарованные экспрессионизмом» вышел в 1925 г., говорится: «Задолго до того, как глаза всех обратились на Восток, Паке уже обжился на Востоке и, будучи человеком Запада, понял, что "любой вопрос, от ответа на который зависит наша европейская судьба, дремлет на Востоке"» {25} 25 Soergel A. Dichtung und Dichter der Zeit. Neue Folge: Im Banne des Expressionismus. Leipzig, 1925. S. 211. Цитата Паке взята из кн.: Bibliographic Alfons Paquet. S. 20. . [7] Это слова Ганса Херцфельда в предисловии к книжному изданию «Московских дневников» Альфонса Паке. См.: Baumgart W. Von Brest-Litovsk zur Deutschen Novemberrevolution. Aus den Tagebüchern, Briefen und Aufzeichnungen von Alfons Paquet, Wilhelm Groener und Albert Hopman, Marz bis November 1918. Gottingen, 1971. S. 8.

Паке в самом деле не только снабдил главными ключевыми словами весьма заразительное течение того времени — духовно-литературную ориентацию на Восток, о которой Зёргель пишет как о неоспоримом факте («когда глаза всех обратились на Восток»), но и воплотил их во всей своей биографии. При этом ему как писателю еще предстояло пережить свой наибольший успех, ожидавший поставленные в 1924—1926 гг. «в русском стиле» Эрвином Пискатором революционные драмы «Знамена» и «Бурный поток».

Тогда еще не были известны московские дневники Паке, относившиеся к революционному 1918 году, которые десятилетия спустя будут причислены «к классическим источникам этого столь важного для мировой истории события». [8] Скрытая цитата из шутливого стихотворения Гёте «Обед в Кобленце летом 1774 г,» (Diner zu Coblenz im Sommer 1774). Полностью заключительные стихи этого произведения читаются так: «Пророк справа, пророк слева, Дитя мира посредине» (Prophete rechts, Prophete links, das Weltkind in der Mitten). Герой стихотворения сидит за обедом между витающими в облаках высоких тем философом Базедовом и евангелическим теологом Лафатером и думает лишь о кулинарных изысках. — Прим. пер.