Геннадий Бордюгов - Вчерашнее завтра - как «национальные истории» писались в СССР и как пишутся теперь

В этих условиях функции национальных историографии в значительной мере перешли к союзной историографии. Именно историки центра в первую голову отвечали за разработку и крупных, и многих локальных проблем историографии национальных регионов СССР. Теоретическая эклектика, составлявшая суть сталинской и постсталинской государственной идеологии, позволяла разным группам историков находить отдушины и особые способы реализации себя в качестве профессионалов. В свою очередь, такое положение расширяло базу режима, позволяло ему балансировать между разными идеологическими компонентами и их носителями. Любого историка можно было, когда надо, обвинить в перерождении — то ли в сторону революционной левизны и шовинизма, то ли в сторону буржуазного национализма и мещанского филистерства.

Для политического поведения историков прежде всего характерна модель восторженной поддержки и стремления к развитию тех или иных установок власти в период главных идеологических кампаний. В 1937 году усилиями ряда историков выдвигается весьма удобная для сталинского режима теория «наименьшего зла». Впервые она была выражена в учебнике истории СССР под редакцией профессора А. Шестакова и его статьях в исторических журналах. В частности, завоевание царской Россией Казахстана, которое рассматривалось «петербургской» историографией как мера защиты от кочевников, а в ранней советской историографии — в качестве проявления колонизаторской политики царской России, предстало теперь в виде освобождения казахов от нависшей над ними угрозы агрессии со стороны других государств.

Теория «наименьшего зла» стала для многих историков большой неожиданностью. Но после награждения учебника Шестакова премией жюри правительственной комиссии по конкурсу на лучший учебник они поспешили признаться в своих ошибках и сообразовать свои писания с этой точкой зрения. Завоевание царской Россией новых территорий объявлялось прогрессивным деянием. Переход завоёванных царской Россией территорий под власть Советской России предстал в качестве уже не относительного, а абсолютного блага. Тем самым историки-державники подготовили для сталинского режима обоснование завоевания («присоединения», согласно советской терминологии) Эстонии, Латвии, Литвы, частей Финляндии и Польши, «уклонившихся» после Октябрьской революции от предоставленной им возможности войти в СССР.

Тем не менее концепция «наименьшего зла» довольно медленно внедрялась в национальных республиках, встречала противодействие ряда историков. Изданная в 1943 году в Алма-Ате «История Казахской ССР с древнейших времен и до наших дней» была изъята именно за то, что в ней содержалось идущее вразрез с новой исторической концепцией положение о царской России как основном и наиболее опасном противнике Казахстана. В 1947 году резкой критике была подвергнута изданная во Фрунзе книга русского этнографа С. Абрамова «Очерки культуры киргизского народа». Ему ставили в вину утверждение о том, что киргизский народ попал под власть России вопреки его желанию.

После критики, как правило, следовало раскаяние. Нередко оно сопровождалось переходом критикуемых на ещё более сервильные позиции. В конце 1950-го — начале 1951 года теория «наименьшего зла» усилиями полуопальных (после знаменитого совещания 1944 года в ЦК ВКП(б)) известных историков (М. Нечкиной, А. Якунина, Л. Черепнина), посчитавших недостаточной теорию «наименьшего зла» для оправдания колониальной политики, стала вытесняться теорией «абсолютного добра»: поскольку «любое, даже “наименьшее зло” — есть зло, то есть отрицательное понятие». На этом фоне повторному осуждению подвергается С. Абрамов {52} 52 См.: Вестник АН СССР. 1952. № 5. . Не менее суровая критика звучит в адрес известного археолога и историка Киргизии А.И. Бернштама, который в своих материалах по истории Киргизии «ни словом не обмолвился о тех прогрессивных изменениях, которое вызвало присоединение к России». Критики усмотрели, что «он протаскивает порочный взгляд, согласно которому присоединение Киргизии к России было «абсолютным злом»» {53} 53 Там же. .

Но даже проходившие в 1952 году в среднеазиатских республиках пленумы ЦК ВКП(б) в своих постановлениях были вынуждены признать, что «существенным недостатком в работе историков (в данной цитате — Узбекистана. — Авт.) является слабое освещение прогрессивности присоединения Узбекистана к России во второй половине XIX века. Историки недостаточно разоблачают стремление английской буржуазии в XIX веке закабалить народы Средней Азии. Включение Узбекистана в состав России, которая на рубеже XIX–XX веков стала центром мирового революционного движения и родиной ленинизма, имело большое прогрессивное значение для узбекского народа» {54} 54 Правда. 1952, 27 февраля. .