Алексей Олейников - Варяжская гвардия Византии

Императоры ценили Варяжскую гвардию прежде всего за верность и мужество, высокие боевые качества и способность выполнять команды эффективно и без лишних вопросов. Византийские обыватели варягов уважали и боялись. У гвардейцев была отличная репутация за пределами империи, но они часто вызывали неприязнь у представителей высших сфер имперской элиты. Так, первоначально в византийской литературе они именовались как «благородные варвары» (Анна Комнина). Но, несмотря ни на что, Варяжская гвардия была одним из самых престижных и уважаемых военных формирований в Византийской империи. Изолированность Варанги от региональных и придворных интриг, политических и религиозных партий, византийской аристократии и населения делала гвардию бесценным инструментом в руках самодержца. В XI и XII веках репутация Варяжской гвардии была важным столпом имперской идеологии. Византийские летописцы распространяли возвышенные легенды о Варанге, способствуя славе Нового Рима и его императора. Для скандинавских летописцев Византия была образцом государства, символизируя Асгард, дом скандинавских богов. Время службы Харальда Хардрады в гвардии стало важной составной частью его королевской мифологии, сделавшей его чуть ли не преемником славы римских императоров. В русских былинах образ Византии также стоял очень высоко. Гвардейская дисциплина и нахождение в культурной среде Константинополя способствовали становлению и облагораживанию правящих элит стран Северной Европы. Для путешественников возможность попасть в ряды гвардии также была путеводной звездой.

Наконец, агрессия в то время варварских и полуварварских народов выплескивалась, если так можно выразиться, в «мирных целях»: в руках императоров Варанга была щитом, защищающим Европу от многочисленных волн экспансии кочевых и полукочевых хищников — печенегов, турок-сельджуков и пр. То есть такую мотивацию воинов, как служба твердыне христианства (прежде всего православия), нельзя сбрасывать со счетов. Наконец, служба в Варанге ярко высвечивала и социальные мотивы для желающих попасть в ее ряды (а они всегда были очень сильны). Кратко они звучат так: верно, честно и мужественно служи и получай достойное (даже очень достойное) вознаграждение за верность и мужество. Государство заботилось о своих воинах.

Тем не менее этериоты страдали и весьма заметными огрехами. Самым, пожалуй, видным было злоупотребление спиртными напитками. Ряд свидетельств современников пестрит фактами подобного рода. В XII веке столичные обыватели называли варягов «императорскими винными бочонками». Посетивший в 1103 году Константинополь король Эрик Датский даже призывал варяжских гвардейцев «вести трезвый образ жизни, не давать волю пьянству». Множество византийских анекдотов отражают этот порок гвардейцев. Большинство преступлений варягов, в том числе и против государя, совершались в нетрезвом виде. Например, восстание против Никифора Вотаниата в 1079 году совершалось именно в такой обстановке. Пытаясь в пьяном угаре с помощью клинкового оружия открыть дверь, ранив императорского секретаря, варяги были отброшены подоспевшей Стражей из числа греков. Интересно, что доблестно защищавшийся император помиловал раскаявшихся дебоширов, лишь зачинщики были им отправлены служить в отдаленные гарнизоны.

Другим пороком варягов была вспыльчивость. Источник («Иерусалимская хроника») приводит интересный факт: в 1032 году в ходе победоносного восточного похода полководца Георгия Маниака против Эдессы возникла необходимость в переговорах. Г. Маниаком с соответствующим поручением (по всей видимости, согласовать время и место переговоров) был послан солдат Варяжской гвардии. Неизвестно, что послужило тому причиной, но этот воин вышел из себя и ударил эмира Харрана топором. В «Хронике» говорится, что этот человек был русский. Иногда участвовали варяги в кровавых ссорах как между собой, так и, например, между четырьмя партиями цирка Константинополя.

Еще один недостаток был связан со стремлением варягов к красивой жизни, чего северные воины не могли получить на родине. Греческие красавицы, ставки в гонках колесниц, игры в карты и на ипподроме требовали дополнительных средств. Соответственно, пороком была тяга к роскоши и страсть к золоту. Так, Харальд Хардрада в 1042 году был обвинен в незаконном присвоении средств государственной казны. Самым, пожалуй, ярким случаем, навсегда запятнавшим честь части, стали события 1204 года. В момент штурма Константинополя крестоносцами варанги стали требовать денежных выплат от императора, причем в такой момент, когда это граничило с явным предательством.