Петр Балаев - АНТИ-Стариков. Почему история все-таки наука

Но что достоверно известно — никакого распоряжения о задержке отправления манифеста об отречении в пользу сына Николай Романов никогда не отдавал, потому что такого манифеста он никогда и не подписывал. Из протокола:

«Член Государственного Совета Гучков: «…Вот проект, который мог бы вам пригодиться, если б вы пожелали из него что-нибудь взять».

Его Величество, ответив, что проект уже составлен, удалился к себе, где собственноручно исправил заготовленный с утра манифест об отречении в том смысле, что престол передается великому князю Михаилу Александровичу, а не великому князю Алексею Николаевичу. Приказав его переписать, Его Величество подписал манифест, и, войдя в вагон-салон, в 11 час. 40 мин, передал его Гучкову. Депутаты попросили вставить фразу о присяге конституции нового императора, что тут же было сделано Его Величеством».

Т.е. только после совещания с депутатами был подписано отречение. Причем был переделан готовый проект. А вот само происхождение этого проекта является доказательством того, что именно регентство Михаила при наследнике и нужно было заговорщикам. Смотрите, какая интересная ситуация вырисовывается из следующего:

Запись в дневнике Николая за 2 марта:

«2 марта. Четверг.

Утром пришел Рузский и прочел свой длиннейший разговор по аппарату с Родзянко. По его словам, положение в Петрограде таково, что теперь министерство из Думы будто бессильно что-либо сделать, так как с ним борется социал-демократическая партия в лице рабочего комитета. Нужно мое отречение. Рузский передал этот разговор в ставку, а Алексеев всем главнокомандующим. К 2 1/ 2ч. пришли ответы от всех. Суть та, что во имя спасения России и удержания армии на фронте в спокойствии, нужно решиться на этот шаг. Я согласился. Из ставки прислали проект манифеста. Вечером из Петрограда прибыли Гучков и Шульгин, с которыми я переговорил и передал им подписанный и переделанный манифест. В час ночи уехал из Пскова с тяжелым чувством пережитого.

Кругом измена и трусость и обман!»

Смотрите, только 2 марта царя убедили в необходимости уйти с трона. И в 16 часов были подготовлены телеграммы о согласии на отречение. А теперь дальше:

«Поздно вечером 1/14 марта генерал Рузский прислал телеграмму, что Государь приказал составить проект манифеста об отречении от престола в пользу Наследника с назначением Великого князя Михаила Александровича регентом. Государь приказал проект составленного манифеста передать по прямому проводу генералу Рузскому. О полученном распоряжении я доложил генералу Алексееву, и он поручил мне, совместно с начальником дипломатической части в Ставке г. Базили, срочно составить проект манифеста. Я вызвал г-на Базили, и мы с ним, вооружившись Сводом Законов Российской Империи, приступили к составлению проекта манифеста. Затем составленный проект был доложен генералу Алексееву и передан по прямому проводу генералу Рузскому» (А. Лукомский. Воспоминания в 2 томах. Изд. «Кирхнер». Берлин. 1922)..

Царя только 2-го числа уломали, а, оказывается, он уже 1-го отдал указание о подготовке манифеста! Зачем тогда все уговоры были и телеграммы от командующих? Вывод какой следует? Конечно, только один — армейские в сговоре с думскими уже подготовили устраивающий их вариант с наследником и Михаилом. Осталось только путем шантажа склонить к нему императора, который 1 марта еще и не помышлял об уходе от власти. Вот запись из дневника Николая:

«1 марта. Среда

Ночью повернули с М. Вишеры назад, т. к. Любань и Тосно оказались занятыми восставшими. Поехали на Валдай, Дно и Псков, где остановился на ночь. Видел Рузского. Он, Данилов и Саввич обедали. Гатчина и Луга тоже оказались занятыми. Стыд и позор! Доехать до Царского не удалось. А мысли и чувства всё время там! Как бедной Аликс должно быть тягостно одной переживать все эти события! Помоги нам Господь!»

Как вы думаете, он не записал бы о своем решении стать из царя гражданином?

Но не зря я ранее писал, что реальный Николай Второй ничего общего не имеет с тем блаженным идиотом, каким он представлен в книгах Старикова и некоторых других «историков».

Читаем далее Протокол. Сразу после предложения о передаче власти регенту, делегаты получают ответ:

«Ранее вашего приезда, после разговора по прямому проводу генерал-адъютанта Рузского с председателем Государственной Думы, я думал в течение утра, и во имя блага, спокойствия и спасения России я был готов на отречение от престола в пользу своего сына, но теперь, еще раз обдумав свое положение, я пришел к заключению, что ввиду его болезненности мне следует отречься одновременно и за себя, и за него, так как разлучаться с ним не могу».