Петр Балаев - АНТИ-Стариков. Почему история все-таки наука

А как вам это:

«Вильсон, указывая на большую карту Бельгии, в течение нескольких часов «развеял множество иллюзий, объяснив, что Германия, рассчитывая на медленную мобилизацию России, пользуясь преимуществом в живой силе, направит основную часть своих сил против французов»?

И где здесь желание направить Германию на одну Россию?

Еще про то, как островитяне мечтали направить Вилли воевать только с кузеном Никки:

«В 11 часов вечера того же дня от посла Лихновского пришла уточняющая телеграмма: «Позитивных предложений со стороны Англии в целом ожидать не следует». Разочарованный кайзер обратился к высокому, грузному, лысому Мольтке (прибывшему в спешке во дворец в неподобающем виде — в военной шинели, накинутой на ночную рубашку): «Теперь вы можете делать все что хотите». Это «все что хотите» означало санкцию на реализацию «плана Шлиффена».

Похоже, что они его как раз за фалды мундира схватили, когда тот намылился в поход исключительно на восток? Или нет?

А это:

«Кайзер воскликнул: «Теперь мы можем начать войну только с Россией! Мы просто отправим всю нашу армию на Восток!».

Где ж фатальность плана Шлиффена, который никак нельзя изменить?

И не появляется ли у читателя ощущение, что вот как раз именно Великобритании Первая мировая война нужна была меньше всех? А?

Ну и чтобы не нарушать традицию, прочтите ещё вот это:

«Любопытно, что если в беседах с Бенкендорфом Грей выдерживал пессимистический тон, то в те же дни, при встречах с Лихновским, он был уже оптимистом».

Вы скажите, а чего это я начал цитировать Старикова повторно? Да дело в том, что меня как-то зацепило его выражение о Грее, который, где надо — оптимист, а где надо — пессимист. Такое чувство было, что уже встречал такую характеристику английского министра. И не ошибся. Выше я привел цитату из книги «История дипломатии» 1959 года выпуска, из статьи Вениамина Хвостова.

«Великий актер пропал в Эдуарде Грее: перед германским послом он оптимист, перед русским — пессимист каких мало» — это уже наш Николай Викторович. Некрасиво как-то, мне кажется, такими делами заниматься. И вообще, посмотрите в «Истории дипломатии» статью, из которой Стариков позаимствовал характеристику англичанина, полезно для общего развития и для понимания того, как некоторым авторам легко книги писать, если не стесняться особо.

Ну и, наконец, разоблачение сеанса черной магии, т. е. фокуса с обрезанием кролику ушей. Как вы думаете, зачем автор эпиграф в начале книги или ее главы помещает? Конечно же, чтобы привести высказывание знаменитого и особо осведомленного человека в поддержку своих мыслей и идей, разве не так?

Эпиграфов Н. Стариков использовал два. Один особенно интересный:

«Если бы Принцип не покушался на жизнь австрийского эрцгерцога Франца Фердинанда, международные сторонники войны изобрели бы другой повод.

Великий князь Александр Михайлович Романов».

Пришиваем кролику одно ухо и получаем:

«Если бы Принцип не покушался на жизнь австрийского эрцгерцога Франца Фердинанда, международные сторонники войны изобрели бы другой повод. Вильгельму II было необходимо, чтобы война началась до выполнения русской военной программы, намеченной на 1917 год».

Но нам-то зачем одноухое животное? Штопаем дальше:

«Причиною мирового конфликта являлись соперничество Великобритании и Германии в борьбе за преобладание на морях и совокупные усилия «военных партий» Берлина, Вены, Парижа, Лондона и С. Петербурга. Если бы Принцип не покушался на жизнь австрийского эрцгерцога Франца Фердинанда, международные сторонники войны изобрели бы другой повод. Вильгельму II было необходимо, чтобы война началась до выполнения русской военной программы, намеченной на 1917 год».

И о чем же написал Великий князь? Да о том же, о чем и я распинаюсь: не было в 1914 году в Европе, среди основных игроков, голубков невинных. Там орлы (даже двуглавые), львы да прочие хищники обитали, и все смотрели на соседние вольеры — как бы оттуда мясо слямзить.

Так что г-н Стариков на своем описании начала Первой мировой войны сидит как в луже. Только одна проблемка есть — он же патриот. Но как быть патриотом народа, которого коварный альбионец может, как бычка, взять и отвести на бойню, при этом бычок еще и радостно хвостиком помахивает? Что это за народ такой, если его, конечно, запланировав всё, можно так подставить? Очень уж сильно народ в представлении г-на Старикова напоминает деревенского дурачка, человека больного олигофренией в тяжелой форме. Ходит такой безобидный человек по селу, глупо улыбается, пока не попадет на глаза извергу рода человеческого.