Понсон Террайль - Король-сердцеед (Король-сердцеед, Молодость короля Генриха - II)

-Понимаю! Вы хотите, чтобы я принял на себя чужую вину!

-Вот именно!

-А что, собственно, я должен взвалить на себя еще?

-Убийство на Медвежьей улице.

-Так вот как? Значит, хотят спасти за мой счет мессира Рене!

-А тебе не все равно?

-Нет! Ведь за убийство колесуют, а не вешают!

-Обещаю тебе, что ты все равно будешь повешен, а вдобавок Фаринетта получит двести золотых экю!

-Бедная Фаринетта! -вздохнул воришка, который, видимо, склонялся к тому, чтобы принять предложение, но вдруг, неожиданно для президента, он.тряхнул головой и категорически заявил: -Нет, я не согласен!

-Но почему?!

-А потому что раз Фаринетта разбогатеет, она сейчас же забудет меня, ну а я буду слишком мучиться на том свете, если Фаринетта устроится с другим!

-Дурак!

-Не спорю! А только я не согласен!

-Что же ты хочешь за согласие взять на себя вину Рене?

-Чтобы меня отпустили на свободу!

-Ты хочешь невозможного! -ответил Ренодэн подумав.-Но... не падай духом, мой мальчик! Мы увидимся сегодня вечером и тогда поговорим.

С этими словами Ренодэн вышел из камеры Гаскариля и от правился к себе домой. Там он принялся за работу. Через некото рое время он взглянул на часы, затем подошел к окошку и увидал, что к его воротам как раз подъезжают носилки.

-Королева отличается точностью! -пробормотал он, от правляясь навстречу замаскированной даме, выходившей из скромных, лишенных всяких гербов и украшений носилок.

Когда Ренодэн ввел Екатерину к себе в кабинет, королева сказала:

-Ну, что?

Эти два слова ярче ряда трескучих фраз свидетельствовали о ее беспокойстве и волнении.

-Рене вынес пытку, не выронив ни слова,-ответил президент.-Беда только в том, что воришка, на которого я рассчиты вал, не соглашается!

-Но почему же? Чего он хочет? -спросила королева, и взор ее, засверкавший было радостью, снова потускнел.

-Он хочет свободы, и я обещал ему, что он получит ее,ответил Ренодэн.

-Да вы с ума сошли! -крикнула королева.

-Нет, но у меня свои соображения,-ответил судья.-Надо полагать, что Рене безумно зол на палача...

-Господи, Рене не из тех, которые прощают! -заметила королева.

-И весьма возможно, что, если мы спасем Флорентийца, он непременно захочет сыграть дурную шутку с ним!

-Тем хуже для Кабоша!

-Но если Кабошу обещать, что Рене простит ему, палач согласится проделать одну штучку, которую лет пять тому назад он уже устроил с одним солдатом. У того была сильная протекция, и палач, вместо того чтобы связать петлю мертвым узлом, попросту закрепил ее неподвижной петлей. Затем, когда ему нужно было схватить преступника за плечи, чтобы собственным весом ускорить стягивание петли и удушение, Кабош ухватился за канат, которым подвязывают под мышки преступника. И так как тоненькая веревка, которую надевают на горло, была завязана не мертвой петлей, а крепким узлом, то солдат лишь испытал некоторую неприятность, но не более...

-И не умер? -: спросила королева.

-Отнюдь нет! -ответил Ренодэн.-Ночью палач снял его с петли, и солдат отделался лишь тем, что у него шея окривела!

-И вы хотите, чтобы Кабош проделал то же самое над Гаскарилем? Это опасно, потому что Жан Кабош способен выдать нас с головой королю!

-Черт возьми!

-Но я дам вам хорошую мысль: обещайте Гаскарилю, что с ним поступят именно таким образом, ну а там... посмотрим! Сказав это, Екатерина встала. Но Ренодэн остановил ее.

-Еще одно слово, ваше величество! -сказал он.-Гаскариль не поверит мне на слово, если у меня не будет в руках доказательств в виде собственноручно вашим величеством написанной записки с обещанием помилования!

-Но ведь... такая бумага... может попасть в руки... короля! -испуганно пробормотала королева.

-Я отвечаю за то, что этого не случится! -ответил судья.Но иначе я ничего не могу сделать для Рене.

-Иначе говоря, вы требуете гарантию? -сказала королева.

-Для Гаскариля -да!

-Ну, и... для себя тоже!

Ренодэн ничего не ответил. Екатерина подумала: "Он во что бы то ни стало хочет попасть в парламент!" И, усевшись за столом президента, написала на куске пергамента: "Я помилую Гаскариля. Екатерина",-приложила печать вырезанным на печатке перстня королевским гербом и подала бумагу Ренодэну.

Когда королева ушла, президент снова отправился в Шатле и, войдя в камеру Гаскариля, сказал:

-Ну-с, ты останешься жив!

На вопрос воришки президент рассказал ему, как несколько лет тому назад Кабош спас от верной смерти приговоренного к казни солдата. Но Гаскариль не был простаком.