Константин Никифоров - Сербия на Балканах. XX век

Согласно конституции, законодательная власть в СРЮ принадлежала Скупщине СРЮ (союзному парламенту), состоявшей из двух палат – Веча республик и Веча граждан. Первоначально в первую палату по 20 депутатов делегировали скупщины Сербии и Черногории. Эти 20 мест заполнялись пропорционально голосам, которые получали на выборах в республиканские парламенты местные партии. После поправок к конституции эти места стали заполняться в результате прямых республиканских выборов. Во вторую палату депутатов избирало все население СРЮ (по одному от каждых 35 тысяч избирателей).

Конституционные положения представляли собой благие пожелания. В реальной жизни возник режим личной власти лидера Социалистической партии С. Милошевича с элементами парламентаризма. По сравнению с коммунистическим временем это был, несомненно, шаг вперед – по крайней мере, возникла многопартийность. Но до настоящей демократии было еще далеко.

В политической жизни Сербии в 1990-х годах были в основном представлены три политических течения с различными переходными формами: социалистическое (социал-демократическое), либерально-демократическое и националистическое. В то же время большинство голосов в союзной скупщине в течение всего десятилетия неизменно имела Социалистическая партия Сербии. В борьбе за власть она иногда блокировалась с другими политическими силами, представлявшими все оттенки политического спектра – от Радикальной партии В. Шешеля и «Новый демократии» Д. Михайловича до «Югославских левых», которых возглавляла жена С. Милошевича – М. Маркович. Такая система фактически также была полуторапартийной – по аналогии с ситуацией, сложившейся в Сербии в начале века.

Монополия социалистической партии рухнула 5 октября 2000 г., когда Милошевич пытался оспорить фактически проигранные им президентские выборы, но был лишен власти вышедшим из повиновения населением. Президентом Югославии стал В. Коштуница. Места поменялись. К власти пришла Демократическая оппозиция Сербии (ДОС) – блок небольших партий преимущественно демократической направленности, а в новой оппозиции оказались социалисты и радикальные националисты. Однако нельзя сказать, что парламентаризм в Сербии наконец-то приобрел нормальный вид.

В целом вместо прогресса в развитии парламентаризма в Сербии в ХХ в. наблюдался регресс. К тому же, если вычесть все войны и годы различной степени диктатур (включая и самую длительную – коммунистическую), то получится, что сербский парламентаризм в прошлом веке существовал менее сорока лет. Но даже в свои лучшие годы такой важнейший институт государственности функционировал преимущественно как обрамление для своего рода полуторапартийной политической системы. И если при однопартийной системе парламентаризм в принципе невозможен, то и при полуторапартийной – он функционирует далеко не самым лучшим образом. Права меньшинства в Сербии и Югославии, как правило, не учитывались. Парламентаризм также часто понимался лишь как неограниченная власть большинства. Национальная идеология – будь то местный национализм, «интегральный югославизм» или «самоуправление» – сразу же превращалась в догму и насаждалась силовыми методами вплоть до диктатуры. Мало что изменилось и после прихода к власти демократов.

Вся сербская истории, и ХХ век – не исключение, состоит из удивительных повторов. В частности, принятие новых конституций в Сербии и в первой, и во второй половине ХХ в. всегда обусловливалось закреплением монополии той или иной партии, находившейся у власти. Как точно подметил В. Коштуница, говоря о последнем десятилетии прошлого века в истории своей страны: «Республиканская конституция 1990 г. была конституцией Соцпартии Сербии, федеральная конституция 1992 г. была конституцией Соцпартии Сербии и Демократической партии социалистов Черногории. Новая республиканская конституция (которая в те годы разрабатывалась в Сербии. – К.Н.) грозит стать конституцией ДОСа» [72]. По словам того же Коштуницы, внутри ДОСа «все подчинено интересам одной Демократической партии, а сам ДОС – современный вариант Народного фронта, в котором подобным же образом доминировала КПЮ» [73].

В целом задача политической модернизации, в том числе и создания полноценного института парламентаризма, по-прежнему стоит перед Сербией. Выполнить эту задачу до конца мешали отсутствие преемственности в развитии сербского общества и более того – неоднократные разрывы сербской государственности. Напомним, что в одном только ХХ веке это произошло несколько раз: в 1918 г., когда сербская государственность была растворена в государственности югославской; в 1943 г., когда коммунисты, проведя II сессию АВНОЮ, осуществили, по сути, государственный переворот; в 1992 г., когда распалась титовская Югославия, и наконец, в 2000 г., когда после «октябрьской революции» в Сербии произошла смена власти, покончившая с коммунистическим прошлым.