Федор Тютерев - Необыкновенные приключения юных кубанцев

- А почему так мало взрослых девочек и ребят?

- Много поумирало в тридцать третьем году. Тут знаешь, какая голодуха была! Я - то не помню, мама рассказывала. Страшно, что было: ели собак, кошек, крыс - ежли, конешно, удавалось кому поймать. Люди пухли, мерли с голоду сотнями. Даже людоедство было. По полстаниц вымерло!.. Ты разве не знала?

- Мама рассказывала, что был повсюду голод, но что такие ужасы... А почему так случилось - знаешь?

- Конешно: из-за вредительства. Буржуи, скрытые враги народа хотели бунт против советской власти вызвать. Блюхер, Тухачевский, еще кто-то. Мы их портреты в учебнике все почеркали, учительша велела.

- А мне мама говорила - правда, по секрету, но тебе я могу сказать, особенно теперь... будто все это устроили евреи, пробравшиеся в правительство.

- Евреи? . . - усомнился собеседник. - Что-то не верится. Получается, что они помогали Гитлеру, а он их после этого приказал всех поголовно уничтожить. Даже в листовке сказано: доносите о коммунистах, комиссарах и евреях. Да и товарищ Сталин такого бы не допустил!

- Для меня это тоже темный лес. И неинтересно. Расскажи лучше о себе, я хочу знать про тебя все-все!

- Может, давай седни заканчивать - поздно уже.

- Еще немножко посидим, а то когда теперь увидимся!..

- Ну почему? Ежли не против, я буду приходить часто: мне с тобой тоже интересно.

- Конечно, приходи! И не обязательно вечером.

- Днем как-то неудобно... Что подумают твои?

- Кто, мама? Да ничего плохого не подумает! - заверила Марта. - Я ее знаю: она о тебе очень хорошего мнения.

- Спасибо. А как ей нравится, что ты считаешь себя уже вполне взрослой?

Она помедлила с ответом.

- Намек поняла. Но мама уверена в моем благоразумии. А я, конечно, в твоей порядочности: ты ведь не из тех, "редких".

- А вобще-то мы с твоим дедушкой старые друзья, так что запросто можно приходить и днем. А зараз все-таки пора: поздновато и работы у меня на завтра - вернее, уже сегодня - уйма с самого утра.

После похорон ближайшие соседки поделили немудрящее имущество Александры - какая-никакая утварь, барахлишко, зерно, что привезли накануне, другие съестные припасы - между многодетными матерями; таких, с тремя-четырьмя ртами, было на их "порядке" несколько семей. Не сразу пришли к согласию разве что насчет Жданки. Коровенки у многодетных имелись, держать же две - у всех худо с кормами, дай бог с одной-то дотянуть до весны. Предложение забить на мясо отвергнуто было большинством: это дойную-то? у кого рука поднимется? И потом, на хуторе Кисляки живет сестра Александры с детьми - законная наследница; может, представится возможность как-то сообщить. Словом, пока в степи трава, пущай ходит в череде, а там видно будет - глядишь, через месяц-два наши вернутся...

Почти неделю жизнь текла без заметных перемен. По гравийке оживилось машинное движение - сновали и в ту, и в другую стороны, но на хуторе никто из оккупантов не появлялся. Впрочем, перемен не было лишь на андреевом "порядке"; по ту сторону балки они уже происходили. Объявился Гаповский отец. В период коллективизации он "охотно" вступил в колхоз, сдав инвентарь и худобу, но вскоре бесследно исчез - после того, как пало от потравы несколько обобщенных лошадей; поговаривали, что это его рук дело. Неизвестно, где пропадал он все это время, но с приходом немцев объявился, и новые власти назначили его старостой хутора. Вернулись и еще двое мужиков, считавшихся призванными на войну; эти дезертиры также, по слухам, заверили "господ немцев", что давно мечтали о свободе от совдепии, и стали полицаями.

Полицейский участок разместился в бывшей учетчицкой, которая стала называться теперь комендатурой. Над ее крыльцом вывесили красный флаг, но с белым кругом посередине и жирной свастикой на его фоне. Сюда стали наезжать в легковушке высокопоставленные гитлеровцы. Велась перерегистрация жителей: на обложках паспортов и документов, их заменяющих, ставили в левом верхнем углу какие-то знаки и буквы; у одних они совпадали, у других - нет, что вызывало среди хуторян толки и тревожные предчувствия...

Под вечер третьего дня ребята наведались к лиману - не вернулся ли летчик. Лодка стояла у берега. Сплавали на островок, забрали летную одежду и парашют, тайком перенесли в пещеру.

Однажды поутру у двора Сломовых остановилась автомашина. Прибежавший полюбопытствовать Андрей определил: ЗИС-5. С кузова спрыгнул пожилой мужчина с массивной нижней челюстью, сросшимися на переносице бровями и узко посаженными глазами. Серый картуз с удлиненным козырьком сшит из того же материала, что френч и штаны, заправленные в яловые сапоги. Из кабины, где за рулем сидел в такой же униформе мужик помоложе, с трудом вывалилась квадратная краснолицая, с излишней упитанностью женщина в мешковатом платье. Переговариваясь вполголоса, приезжие осмотрели хату, зашли вовнутрь; затем таким же образом обследовали турлучный, крытый кугой, сарай, заглянули в колодец. После чего мужик подал знак шоферу.