Федор Тютерев - Необыкновенные приключения юных кубанцев

Подкрепившись, Рудик снова взял бутылек; в нем оставалось еще граммов около трехсот.

- Надо опорожнить посуд... Не нести ж добро обратно! Кто хочет? разлил поровну в два стакана; охочих не нашлось. - Нет желающих? Нюся, держи ты!

"Полюбовница", принявшаяся было за оладьи, отрицательно тряхнула богатой прической, но, передумав, протянула руку.

- Мы, мы желаем! - заявил вдруг Миша, сидевший бок о бок с Федей и перед тем о чем-то с ним перешепнувшийся. Перехватив стаканы, добавил: Токо мы, воще, тут пить стесняемся, скажи, Хветь? Хочем выпить на кухне. Оба вышли; притворив дверь, процедил осуждающе: - Сам, воще, меры не знает и ее, дуреху, спаивает!

- Не говори, - согласился Федя. - Ты вовремя смикитил. Его будто подменили ивановцы - стал еще и курить да пить...

- И Ванько, морда, потакает, воще. Я вот ему седни выскажу!

Выплеснув содержимое в помойку, наполнили стаканы узваром и вернулись обратно.

Накануне, готовя угощения аж на двух плитах, кухарки опасались, не останется ли половина невостребованной, не прокиснет ли добро. Но напрасно: аппетит собравшиеся демонстрировали настолько отменный, что Вера с Клавой едва поспевали подносить добавки. Начали побаиваться другого - что до утра все будет съедено и еще не хватит.

Но этого не случилось. Правда, по другой причине: сразу после полуночи пирушка была неожиданно прервана... донесшимся снаружи непонятным стуком, опять же в ставню. Все настороженно притихли.

- Вера, это я... открой, доченька, - расслышали голос за окном.

- Мамочка вернулась! - радостно вскричала Вера и кинулась отпирать двери. Ванько поспешил следом - и кстати: поддерживая, они ввели в комнату измученную дальней дорогой Елизавету. Она не села, а буквально рухнула на кровать.

- Мама, что с тобой? Ты заболела? - захлопотала около нее дочь.

- Ничего страшного... немного нездоровится... да устала досмерти. Дайте мне попить... здравствуйте, ребятки... что у вас тут за праздник такой? тяжело дыша, через силу улыбнулась она столпившимся возле кровати подросткам.

Праздник закончился несколько раньше, чем предполагалось. Но никто не сказал бы, что не удался: прощались и расходились восвояси довольные, от души благодарили главных устроителей и друг дружку.

Клава оставалась помочь убирать со стола, перемыть посуду; Федя - чтобы проводить ее после всего домой. Рудик, понятно, ушел с Нюськой;

они затянули было какую-то песню. Это побудило Мишу не откладывать намеченный выговор Ваньку за его нейтральное отношение к вопиющим безобразиям.

- Слышь, Ванько, - сказал он на подходе к подворью Кулькиных, - ты че, воще... Одобряешь, что ли, эти рудиковы фокусы?

- Какие фокусы? - не понял тот.

- Ну как же! Он курит, пьянствует, с Нюськой обратно путается. А мы ни гу-гу, вроде так и надо...

- Ты, Мишок, преувеличиваешь. И как вседа - торопишься, - возразил старший товарищ. - Курить он обещал бросить и без нашего нажима. Думаю, так и будет. А насчет пьянства - тут ты не прав: все-таки седни повод был.

- Я тоже не считаю это за пьянство, - поддакнул Борис.

- А насчет Нюськи... конешно, это непорядок. Мы с ним об этом потолкуем.

Туман встретил у калитки. Как обычно, лизнул на радостях руку хозяину, попрыгал. Но затем повел себя странным образом: стал, повизгивая, увиваться вокруг Тамары.

- Че это с ним? - удивился Ванько. - Никак соскучился по тебе?

- Так я ж ему гостинчик несу, вот он и учуял, - показала она на сверток под мышкой. - Забрала домой косточки.

- Вон оно что! Ты умница, что додумалась. Пусть и он полакомится.

- Ничего, что я так сказала - "домой"? - спросила она, как бы извиняясь.

- Все правильно! Теть Лиза вернулась, теперь станешь жить с нами. Я тебе не говорил, но мы с мамой в первый же день так и решили.

- Лучше б ты сказал... А то я все это время переживала: как жить дальше?

- Будешь мне сестричкой. Двоюродной. Мама уже слух пустила, что ты... что вы с Валерой ее племянники. Как, согласна?

- С большим моим удовольствием!

- Погодка седни на ять: месячно, тихо и не холодно, - сказал Ванько, когда подошли к алыче. - Не хочется и в хату идти.

- И я спать ни граммочки не хочу!

- Ты глянь, как влюбленно он на тебя смотрит, - обратил он ее внимание на пса. - Вон, возле будки, чугунок. Высыпь, а я щас вынесу что-нибудь накинуть тебе на плечи.

Дверь заперта не была. Зашел тихо, но мать услышала, обозвалась:

- Ты, сынок? Что-то ищешь?

- Мам, тут где-то была шаль.

- Помацай в шкапу, справа. Зачем она тебе?

- Немного посидим с Тамарой под лычой. Вернулась теть Лиза, и она попросилась домой.