Александр Каревин - Исторические шахматы Украины

Гораздо менее известно, что после революции Оглоблин фактически отрекся от матери (ее непролетарское происхождение мешало карьере). Он прервал все отношения и с ней, и с обеими сестрами, не обращая внимания на бедственное положение жившей в нищете родни. Их мольбы о помощи преуспевающий карьерист игнорировал, на письма не отвечал. Мало того, когда в 1932 году Екатерине Платоновне пришел срок умирать, Оглоблин, несмотря на отчаянные просьбы сестер, не захотел приехать попрощаться. Старушка скончалась, так и не увидев сына.

Киевский университет Александр Петрович не заканчивал. Он проучился там меньше двух лет. В мае 1919 года по приказу наркома просвещения УССР Владимира Затонского всех студентов отправили работать учителями. Но Оглоблин учительствовал недолго. Он предложил свои услуги властям, вступил в компартию (потом, на склоне лет, скрывал этот факт) и устроился в киевский губнарпрос (губернский отдел народного просвещения), занимаясь насаждением в школах «большевистской системы воспитания». Одновременно Александр Петрович возглавил комиссию по «чистке» педагогических учреждений от «реакционных элементов». Впоследствии в одной из анкет он гордо отмечал, что его усилиями «много реакционных учителей было вычищено».

С той же целью «чистки» от «политически неблагонадежных» оказался он в 1921 году вновь в Киевском университете, преобразованном властями в ВИНО – Высший институт народного образования. В том году ректором там стал приятель Оглоблина Николай Лобода. Он и предложил недоучившемуся студенту преподавать, не обращая внимания на отсутствие у того диплома. Так Александр Петрович стал «профессором» в двадцать два года (чем восхищаются те, кто не знает деталей его биографии).

Информация оглоблиноведов про «высокий уровень лекций историка и большую популярность среди студентов» действительности не соответствует. Об этом, помимо прочего, свидетельствует перехваченное ГПУ в 1923 году письмо группы киевских интеллигентов эмигрантским коллегам. Там, в частности, говорилось: «Кафедру истории Украины занимает Александр Петрович Оглоблин – студент III курса филологического (историко-филологического. – Авт.) факультета, не прослушавший курса и не сдавший даже тех льготных «зачетов», которые полагались вместо бывших полукурсовых и государственных экзаменов. Этот Оглоблин положительное знамение времени. Он именуется профессором и устроил громкий скандал в канцелярии, когда ему выдали удостоверение личности с пометкой «преподаватель», он потребовал наименования «профессор». Научных трудов у него нет никаких, естественно, что даже в среде нынешнего студенчества он пользуется заслуженным презрением».

В самом деле, как свидетельствовали позднее выпускники ВИНО, лекции Александра Петровича были нудными и поверхностными, за что его даже высмеяли в студенческой газете. Не уважали «профессора» и коллеги из числа старых специалистов. Биограф Оглоблина Игорь Верба, весьма благожелательно относящийся к своему герою, но все же пытающийся иногда (увы, далеко не всегда) сохранять объективность, вынужден отметить у него «карьеристскую склонность и ориентацию на новую власть, а главное – революционное новаторство вперемешку с непопулярными мерами по разрушению дореволюционных университетских традиций». «Эти оглоблинские личные качества и усилия, – признает Верба, – мало импонировали части преподавательского корпуса».

Выделялся Оглоблин и таким качеством, как склонность к интригам. Одним из первых это ощутил на себе видный украинский ученый Николай Василенко. В 1922 году Николай Прокофьевич открыл научно-исследовательскую кафедру истории Украины, но не взял туда Оглоблина. Озлобившись, Александр Петрович («человек болезненно самолюбивый» – так отозвался о нем Василенко) принялся всячески мешать деятельности кафедры и в конце концов с помощью Лободы добился ее закрытия.

Тут же он возжелал учредить другую кафедру – под личным руководством (возомнив себя великим ученым, Оглоблин мечтал основать собственную «историческую школу», наподобие школ Соловьева, Ключевского, Антоновича и других историков). Однако амбициозным планам помешало возвращение из эмиграции Михаила Грушевского – новую кафедру разрешили открыть ему.

Александр Петрович всей душой возненавидел конкурента. Он не собирался складывать оружия. Настойчиво просил об открытии еще одной кафедры (для себя). Писал заявления в инстанции, упирая на свои революционные заслуги. Указывал, что его кафедра будет подлинно марксистской в противовес идеологически сомнительному грушевскианству. И чуть было не достиг цели – положительное решение по оглоблинской кафедре было принято. Но…