Роберт Джонс - Ленд-лиз. Дороги в Россию. Военные поставки США для СССР во Второй Мировой войне. 1941-1945

10 января 1941 г. Москва начала переговоры о новом торговом соглашении с Берлином, однако, предположительно, пыталась отвлечь внимание от этого в англо-американских кругах отчетом Уманского об увеличении советской помощи Китаю, что наносило удар по планам Японии об экспансии в Азии. Кроме того, 12 января Кремль объявил свое недовольство в связи с действиями Германии в Болгарии. Вслед за этим 21 января Уэллес уведомил Россию, что документ от декабря 1939 г. об эмбарго на поставки в Россию самолетов и материалов для авиационной промышленности, а также патенте на производство авиационного бензина был отменен. На практике это значило немного, так как контроль за этими запрещенными ранее товарами был возложен на созданный в ноябре 1939 г. Комитет по контролю за вооружением, действовавший на основании Акта по контролю экспорта. Как заявил Халл, отмена эмбарго являлась важным психологическим шагом, однако на Уманского это заявление не произвело видимого впечатления. Уэллес безуспешно попытался добиться отправки в Советский Союз части заказанного оборудования. Для того чтобы добиться выхода из тупиковой ситуации, Кремль настаивал на признании Соединенными Штатами советизации стран Прибалтики. Этого твердо требовал комиссар иностранных дел Вячеслав Молотов, и Уманский заявил Уэллесу, что этот шаг должен быть сделан в качестве положительного фактора для продолжения переговоров 34.

В это время от англичан стали поступать жалобы, что экспортируемые в Россию товары перепродаются в Германию; Уманский решительно отвергал эти претензии и, в свою очередь, обвинял США в дискриминации Советского Союза в пользу Англии. Уэллес обращался в различные оборонные ведомства страны с просьбой получить разрешение на отправку заказанных Советским Союзом материалов. Однако эти ведомства также боялись передачи оборудования Германии. Все усилия заместителя госсекретаря с целью обеспечить приоритет для заказов Амторга и добиться их отправки оказались напрасными. Переговоры Уэллеса с Уманским продолжались все в той же бурной манере, несмотря на то что в США их подвергали открытой критике. Министры Иккес и Моргентау не доверяли Уэллесу; они полагали, что он не прилагает достаточных усилий для того, чтобы заручиться дружбой России. «Мне непонятно, – заявил Иккес, – почему мы не предпринимаем максимум усилий для того, чтобы подружиться с русскими. Именно сейчас, когда это особенно важно… Такими темпами, если падет Англия, у Соединенных Штатов в мире совсем не останется друзей». Другие американцы считали, что администрация Рузвельта зашла слишком далеко. Комитет по делам вне Америки заклеймил Москву как врага свободы, такого же безжалостного, как и Германия. Кроме того, эта организация обвинила советскую сторону в том, что Советы якобы защищают финансовые интересы стран оси в США. Обе палаты: и сенат, и палата представителей – единодушно денонсировали отмену морального эмбарго. Часть прессы сошлась во мнении, что подобная политика несовместима с декларируемым лозунгом о предоставлении максимальной помощи Англии. Поскольку моральное эмбарго было объявлено снятым в момент, когда Акт о ленд-лизе находился в стадии обсуждения, это породило почву для опасений, что под него попадет и Россия 35. Тем не менее, поскольку администрация искала советской дружбы, пусть и преследовала при этом свои рациональные цели, акцентирование на том, что Советский Союз не будет включен в список стран, на которые распространяется ленд-лиз, еще более осложнило бы положение. Наконец, 11 апреля Государственным департаментом была принята общая установка, согласно которой разрешался экспорт готовых изделий, которые не были востребованы программой обороны или правительствами стран, получающих помощь по ленд-лизу. Это ни в коей мере не решило проблемы Уэллеса и не смягчило позицию Уманского 36.

В то же время по Европе довольно активно циркулировали слухи о неминуемом нападении Германии на Советский Союз. Но если в Кремле и подозревали что-то похожее, там никак даже не намекали на это. Москва продолжала поставлять немцам пшеницу; с Дальнего Востока по Транссибирской железной дороге в Берлин доставляли резину. Для того чтобы не вызвать недовольства наци, русские даже отказались от своего проюгославского политического курса. Еще 6 февраля 1941 г. посол Соединенных Штатов в Румынии пришел к выводу о том, что все признаки свидетельствовали о «скором начале войны между Германией и Россией». Американский торговый атташе в Берлине Сэм Вудс узнал о том, что наци обсуждают планы нападения на Советский Союз, еще летом 1940 г. В январе 1941 г. друг Вудса, работавший в немецком правительстве, скрытно передал ему под покровом темноты в одном из театров копию Директивы № 21, подписанной Гитлером. В данном документе описывалась подготовка Гитлером операции «Барбаросса», вторжения в Россию. Даже тогда, когда билль о ленд-лизе все еще находился в стадии обсуждения, американское руководство уже знало, что советско-нацистское соглашение вот-вот разлетится вдребезги 37.