Виктор Суворов - Кузькина мать. Хроника великого десятилетия

Вечером 21 октября 1962 года случилось то, о чем ни американские, ни советские газеты не сообщали. Новый посол Советского Союза в США Анатолий Добрынин был вызван в Государственный департамент, где ему была вручена нота правительства США с требованием немедленно убрать стратегические ракеты и все ядерные заряды с территории Кубы. Нота была срочно передана в Москву. В это время в Москве уже наступил следующий день — 22 октября. В Кремле был собран тайный совет, в состав которого входили пять самых главных вождей — товарищи Хрущёв, Козлов, Брежнев, Косыгин, Микоян. Обсуждался вопрос: могли ли американцы знать о переброске ракет и зарядов на Кубу, и если они об этом узнали, то как?

Для ответа были вызваны министр обороны СССР Маршал Советского Союза Малиновский и первый заместитель министра обороны, начальник Генерального штаба Маршал Советского Союза Захаров. Оба твердо стояли на своем: все сделано правильно, американцы знать о размещении ракет не могут, если они требуют убрать ракеты и заряды, то это просто дипломатический ход. Возможно, у них возникли догадки и подозрения, и они предъявляют ультиматум для того, чтобы проверить, как мы будем реагировать… Берут «на пушку», «на испуг».

После этого был вызван председатель КГБ генерал-полковник Семичастный. Ему был задан тот же вопрос: могут ли американцы знать о советских стратегических ракетах на Кубе, и если они об этом знают, то откуда?

Такому вопросу глава карательных органов был весьма удивлен: конечно, американцы все знают, идет утечка совершенно секретной информации из высшего военного руководства Вооруженных Сил, передающим звеном служит полковник ГРУ Пеньковский Олег Владимирович, за которым установлено самое тщательное наблюдение, об этом в письменном виде еще в декабре прошлого года доложено товарищу Козлову. Разве он вас не информировал?

Товарищи Хрущёв, Брежнев, Косыгин и Микоян дружно развернулись к товарищу Козлову: Фрол Романыч, это правда?

Член Президиума Центрального Комитета Коммунистической партии Советского Союза, второй секретарь ЦК КПССтоварищ Козлов Фрол Романыч под вой сирен был доставлен в лечебное учреждение для особо ответственных товарищей. Сердце не железное, подвело.

В этот же момент полковник Пеньковский Олег Владимирович был схвачен на улице и под вой сирен доставлен в карательное учреждение для особо опасных врагов коммунистического режима.

В этот же день, 22 октября 1962 года, президент США Джон Фицджеральд Кеннеди, не получив из Москвы ответа на секретный ультиматум, поднял по боевой тревоге все Вооруженные силы США, объявил о введении через 48 часов карантина острова Куба и обратился к нации с посланием: отечество в опасности!

Допрос Пеньковского начался немедленно.

Первое и главное для зубастого следователя — сломить «клиента» морально. На то у следователя — огромный арсенал способов, приемов и средств, проверенных сотнями лет. Самый простой, самый безобидный и самый безопасный метод воздействия — раздеть клиента полностью и в таком виде допрашивать. Еще и по коридорам перед допросом провести, и по лестницам.

Казалось бы, ну что в этом страшного?

Вроде бы ничего.

Но вы на себе попробуйте. Есть люди, которым такое состояние доставляет наслаждение. Они голышом через поля стадионов бегают прямо в момент открытия Олимпийских игр перед взорами миллиарда телезрителей. Но эти — в меньшинстве. А большинству граждан нашей планеты в страшных снах видится жуткая ситуация: все одеты как положено, и только он, видящий сон, голым среди них бегает. Человек просыпается в панике и с облегчением осознает, что это всего лишь сон.

Полковника Пеньковского раздели сразу, как только втолкнули в «приемный покой» Лубянки. А раздев, повели по мраморным вестибюлям и гранитным лестницам под шепот и удивленные взгляды встречных и поперечных. Лубянка ничему не удивляется. Но и по ее коридорам голых арестантов водят отнюдь не каждый день.

А в это время Карибский кризис набирал обороты.

Принято считать, что президент США Джон Кеннеди объявил о блокаде острова Куба. Но это не так. В соответствии с нормами международного права объявление морской блокады равносильно объявлению войны. Потому блокада не была объявлена. Был объявлен карантин: всем торговым судам — досмотр; если везут мирные грузы — пропустить, если военные — задержать.