Калоян Манолов - Великие химики. В 2-х т. Т. 2

— Но ведь сейчас никто этим не занимается. Наш век — век органической химии. Все известные ученые — органики. Бертло, Кекуле, Гофман, Бутлеров… Неорганическая химия — неблагодарная область, в ней уже все известно.

— Найдется и для меня что-нибудь. Но я и не думаю об исследовательской работе. Почти все ученые живут в бедности; я терпят лишения. Деньги можно заработать только на промышленных предприятиях.

Однако события разворачивались по-иному.

В 1879 году Муассан успешно сдал экзамены по фармации и сразу же получил назначение заведующим лабораторией Высшей фармацевтической школы. В то же время он был приглашен ассистентом на кафедру физики Агрономического института. С мечтами о работе в промышленности пришлось распрощаться. Две эти должности обеспечили ему постоянный доход, времени для занятий научными исследованиями оставалось достаточно. Кто однажды ощутил радость познания нового, тот вряд ли сможет не вернуться к этому вновь. Муассан уже пережил первые радости открытий в лаборатории Дехерена, теперь же в его распоряжении была своя лаборатория. И хотя условия для работы были далеко не идеальные, Муассан сразу решил приступить к исследованиям. Оставалось только выбрать подходящую тему.

Как-то, просматривая научный журнал, Муассан обратил внимание на небольшую статью Густава Мангуса. Автор описывал свойства пирофорного железа, которое получалось в мелкодисперсном порошкообразном состоянии из окиси железа при восстановлении ее водородом и вновь сгорало до окиси при контакте с воздухом.

Что представляет собой пирофорное железо? Как объяснить эту необычную реакционную способность? Муассан приготовил растворы щавелевой кислоты и железного купороса и смешал их. Выпал светло-желтый осадок щавелевокислого железа. После того как осадок был отфильтрован и высушен, получился желтый порошок. Муассан поместил его в стеклянную трубку и начал нагревать. Постепенно порошок темнел. Можно было наблюдать, как под действием высокой температуры полученное вещество разлагалось, а выделяющиеся газы увлекали вверх маленькие кристаллики. Через некоторое время в трубке остался лишь черный мелкодисперсный порошок. Муассан приподнял трубку над столом и слегка встряхнул. Порошок тонкой струйкой посыпался на стол — мелкие частички самопроизвольно загорались в воздухе и падали огненным дождем.

Анализы показали, что разложение вещества в трубке приводит к образованию тонкого порошка чистого железа, а перо-шок после сгорания в воздухе представляет не что иное, как окись железа. Вскоре результаты этой работы были опубликованы, но через некоторое время Штромейер высказал предположение, что пирофорное железо — это окись железа. Это ставило под сомнение результаты, полученные Муассаном. И он начал проводить опыты снова, несколько видоизменив условия. Теперь Муассан нагревал порошок ступенчато, до определенных температур. Постепенно причина расхождения в мнениях выяснялась. По сути дела, выводы обоих ученых были правильны. В процессе нагревания оксалат железа распадался постепенно: сначала образовывалась окись железа, которая в дальнейшем восстанавливалась до закиси-окиси железа, далее. до закиси железа, и, наконец, получалось чистое железо. Все эти стадии можно хорошо проследить при нагревании в атмосфере водорода. Муассан решил обсудить результаты опытов с Сент-Клер Девиллем.

— Исследование очень интересное. Передам вашу рукопись Дебре. Он первый, кто подробно изучал закись железа. Для него эта работа будет представлять особый интерес, да он и лучше сумеет ее оценить, — сказал Девилль.

— Может быть, профессора Дебре заинтересуют подробности? Таблицы с результатами анализов я приложу к рукописи.

Профессор Дебре был восхищен работой Муассана и через некоторое время встретился с Анри. По его совету Муассан значительно расширил исследования [252], за которые впоследствии Парижский университет присудил ему ученую степень доктора физики.

Летом, когда студенты разъезжались на каникулы. Муассан отправлялся в Мо, где по-прежнему жили его родители, где оставались его знакомые, друзья. Анри часто посещал дом старого аптекаря Мишеля Люгана. Каждый раз, когда приезжал Анри, в доме Люгана устраивался праздник. Прадед Люгана, Шарль Люган, был другом знаменитого профессора Луи Николя Воклена и страстно любил науку. Он тоже держал аптеку и проводил научные исследования. Аптекарское дело передавалось из поколения в поколение, и теперь при аптеке Мишеля Люгана была небольшая лаборатория. Занятый ежедневно работой, он редко заходил туда, но гордился ею безмерно. Мишель Люган не переставал восхищаться своим молодым другом, разговоры с ним вновь будили мечты о научных открытиях.