Александр Яковлев: Отечественная война 1812 года

Конечно, знал. Вся политика Наполеона настолько очевидно говорила о его агрессивных замыслах, что только наивный человек мог поверить в «миролюбие» завоевателя Европы.

Наполеон через флигель-адъютанта русского императора просил передать: «Если мы в союзе — мир будет принадлежать нам. Земля подобна этому яблоку, которое я держу в руках. Мы можем разрезать его на две части, и каждый из нас получит половину». На это Александр I ответил: «Сначала он удовольствуется одною половиной яблока, а там придёт охота взять и другую». У него был свой разведчик в Париже, полковник А. И. Чернышёв, который добывал важные сведения о военных планах Наполеона. Наконец, самый влиятельный наполеоновский министр Шарль Талейран за большие деньги передавал Александру I важнейшую информацию.

Кроме того, ещё в 1807 году генерал М. Б. Барклай-де-Толли изложил царю свои идеи по поводу неизбежной войны с Наполеоном: Наполеон выигрывает все лобовые сражения, поэтому необходимо использовать территориальное преимущество России, растянуть его армию на многие вёрсты, распылить боевую энергию противника, а измотав его, дать генеральное сражение, которое решит исход войны. В 1810 году Барклай-де-Толли был назначен военным министром. Он разработал программу перевооружения русской армии и укрепления западных границ империи по рекам Западной Двине, Березине и Днепру. К сожалению, программу полностью не выполнили из-за тяжёлого финансового положения государства, а строительство военных укреплений было только начато.

Зная всё это, русский император пытался избежать войны с Францией или отодвинуть её, чтобы лучше подготовить русскую армию. В начале 1812 года Александр I принял специального посланника Наполеона графа Луи Нарбонна, которому сказал: «Я не обнажу шпаги первым. Я не строю себе иллюзий и слишком высоко ставлю военные таланты Наполеона, чтобы не учитывать всего того риска, которому может нас подвергнуть жребий войны. Но я не сделаю ничего несовместимого с честью той нации, которой я правлю. Русский народ не из тех, которые отступают перед опасностью. Если на моих границах соберутся все штыки Европы, то они не заставят меня заговорить другим языком. Повторяю, что я не обнажу шпаги первым, но последним вложу её в ножны».

«Ах, этот упрямец…» — только и сказал Наполеон в ответ на доклад своего посланника.

В начале июня 1812 года французская армия подвела основные силы к границам России у реки Неман. 10 июня к войскам прибыл Наполеон. Он лично произвёл разведку местности, ночью при лунном свете объезжая берег реки.

Уже под утро, когда император возвращался в главную квартиру, из-под куста под ноги его лошади выпрыгнул заяц. Лошадь отскочила вбок, и Наполеон, который плохо ездил верхом, упал. Он быстро встал, потому что даже не ушибся. Но на его свиту этот случай произвёл гнетущее впечатление. «Мы сделали бы гораздо лучше, если бы не переходили через Неман. Это падение — дурное предзнаменование», — сказал князь Невшательский. Но Наполеон сделал вид, что не слышит этих слов. Во всё горло он распевал революционный гимн «Марсельезу»: «Враги французов, трепещите!»

К тому времени рассвело. Стали видны плоский берег Немана, деревья и кусты. Посланные на другой берег разведчики сообщили, что войск поблизости нет, лишь несколько казаков наблюдают за выдвижением французских полков. Это удивило Наполеона, который ожидал встречи с русской армией и стремился в первом же сражении разбить её. Но менять свои планы он не привык.