Только наши верные лампы светят. Теперь действительно наступила тишина. Едва лишь слышен слегка дрожащий ритм электродвигателей. Следуют приказания:
– Глубина 20 метров.
– Обе машины, средний ход вперед.
Командир транспортной подводной лодки "Дейчланд" капитан П. Кёниг.
Я слежу по манометру, как мы погружаемся. Благодаря принятию внутрь воды, мы увеличили водяной балласт нашей лодки на несколько тонн – закрытый герметически корпус сделался тяжелее того объема воды, который он вытесняет, – и наша рыба-великан погружается в свою родную стихию. Вместе с тем мы одновременно идем вперед, благодаря работе электродвигателей, причем эта двигающая нас сила винтов, производя давление на горизонтальный руль, превращает наше погружение как бы в плавное скольжение с горы. По достижении желаемой глубины, что немедленно указывается манометром, дальнейшее погружение останавливается совершенно просто, т. е. из балластных цистерн выкачивается вода, и лодка становится опять легче. Яростное ворчание помп служит также признаком, что мы приближаемся к нашей цели. Затем ворчание это прекращается, одни электромоторы продолжают гудеть, и из централа доносят:
– Глубина 20 метров.
Мы идем на двадцатиметровой глубине совершенно слепые и можем руководствоваться лишь манометром глубины и компасом Крейзеля, этим охраняемым нами, как зеницу ока, сокровищем лодки. Свет уже не проникает к нам; перископ давно оттянут вниз, стальные предохранительные клапаны иллюминатора рубки закрыты, мы превратились в рыбу.
Вслед за этим начинают поступать донесения из всех восьми отсеков: центрального поста, машинного отделения, носового и кормового помещений, помещений для груза и аккумуляторов. Наша "Дейчланд" может спокойно идти вперед.
Однако не всегда легко управлять такой большой лодкой и на определенной глубине. Разница удельного веса воды, под влиянием меняющейся температуры или неодинакового содержания соли, играет при этом важную роль. Какое решающее значение это может иметь, я покажу, посредством приведения разницы между водой Северного и Ботнического морей. Удельный вес воды обоих морей относится как 1,013 к 1,025, сама по себе разница более чем мала. Но когда дело касается лодки размером нашей, которая, чтобы погрузиться, нуждается уже в значительном количестве тонн водяного балласта, то в итоге получается необыкновенно большой вес. Для того, чтобы погрузиться в более плотной воде Северного моря, наша лодка должна быть по крайней мере на семнадцать тонн тяжелее, чем в Ботническом заливе, иначе она не опустится.
При резких перепадах температуры воды в заливах и устьях рек, где, кроме того, примешивается более легкая, пресная вода, бывают самые неприятные сюрпризы. Многие командиры субмарин были уверены, что при определенном весе они, безусловно, опустятся и будут держаться на принятой глубине. Однако неожиданно манометр показывает большую глубину, и лодка начинает падать, подобно аэроплану, попавшему в разреженный воздух, пока исследование удельного веса воды и ее температуры не выяснит причину такого недоразумения. Из этого видно, что только такие предварительные измерения дают командиру субмарины уверенность в беспрепятственном погружении и всплытии.
Тем временем мы окончили наше погружение, к моему полному удовлетворению. Все в порядке, все функционирует, весь сложный механизм в наших руках.
Я отдаю приказание к подъему, горизонтальный руль ставится на "всплытие", причем я в тот же момент по манометру вижу общую работу руля и наших главных помп. Убедившись, что поблизости не раздается шум винта какого-либо парохода, встреча с которым была бы нежелательна, мы переживаем опасную "слепую минуту", т. е. минуту, когда лодка уже настолько поднялась, что могла бы быть протаранена, и вместе с тем находится еще на такой глубине, при которой нет возможности выставить перископ и осмотреться.
Все, кто находится в машинном отделении, присутствуют при захватывающем зрелище.
Длится это недолго. Я стою у перископа и зорко за всем слежу. Вот уже поле зрения светлеет, серебристые воздушные пузырьки поднимаются сверкая, по стеклу проходит какое-то сияние и мерцание, наконец наступает полный рассвет, показывается целая картина и передо мной прозрачные, блестящие волны Северного моря с его пустынным, необъятным горизонтом.
Читать дальше