Владимир Ацюковский: Откуда дует эфирный ветер?

С. З. Хорошо, допустим в первом приближении, что вы меня убедили. Ну и что дальше?

В. А. На вопрос отвечу вопросом: «В чем сегодня основная трудность физики?» В том, что мы не понимаем глубинной сути явлений.

Но мы ведь знаем, что молекулы состоят из атомов, а атомы из элементарных частиц. Правда, мы не ведаем, из чего состоят эти самые «элементарные частицы», а лишь на основании имеющихся фактов можем предполагать, что они далеко не столь элементарны, как это считали, скажем, в первой половине нашего века. Значит, надо разобраться с данной проблемой, а уже потом двигаться дальше.

Причем помочь нам в этом может опыт прошлых веков. На протяжении столетий учеными была отработана следующая методология решения подобных задач. Когда материальных образований освоенного уровня организации материи накапливалось много, то в рассмотрение вводился новый «первокирпичик» строения Вселенной.

Так, скажем, когда в конце XVIII столетия оказалось, что вариантов строения молекул слишком много, в рассмотрение были введены более мелкие «элементы», как их назвал Лавуазье. Впоследствии, в 1824 году, Дальтон вспомнил о греческом «атомос» (так древние греки именовали мельчайшие частицы вещества) и ввел в обиход понятие «атомы».

А когда выяснилось, что и «неделимые» атомы имеют свойство делиться, в рассмотрение ввели элементарные частицы. Это случилось в начале нашего века, но уже к середине столетия оказалось, что и этих «первокирпичиков» материи достаточно много, они обладают способностью делиться, превращаться друг в друга и т. д. Словом, похоже, надо вводить в обиход новые элементы, из которых, как из кирпичей здание, придется возводить основы современной физики.

С. З. Но ведь такие частицы уже введены. Последнее время достаточно много говорят, скажем, о кварках. Чем они вам не нравятся?

В. А. Да хотя бы тем, что, во-первых, эти кварки никому до сих пор не удавалось зафиксировать, так сказать, в чистом виде, а стало быть, неизвестно, существуют ли они в действительности или это просто очередная выдумка теоретиков. И во-вторая, самих этих кварков — чем дальше, тем становится больше. Сначала было достаточно всего трех. Потом теоретикам понадобилось вводить еще «очарованные», «красивые», «цветовые» кварки… И если дело пойдет так дальше, то вскоре, видимо, с кварками произойдет то же, что и с элементарными частицами, которых на сегодняшний день то ли двести, то ли две тысячи — все зависит от того, как считать.

А главное, кварки — это не более мелкие, чем элементарные частицы, образования: по своим размерам и массе они могут быть даже больше. Скажем, масса одного кварка предположительно равна пяти (!) массам протона…

С. З. И что же вы предлагаете взамен?

В. А. Не изобретать велосипед! Применительно к нашему случаю эта расхожая фраза означает, что есть смысл вернуться к тому, от чего когда-то отказались при довольно сомнительных обстоятельствах, а именно, к теории мирового эфира.

С. З. Но позвольте, насколько я помню, мировой эфир — это некая субстанция с немыслимыми свойствами. И разные взаимодействия должна передавать со скоростями чуть ли не выше скорости света. И обладать нулевой инерцией. И быть материей настолько тонкой, что ее присутствие практически не обнаруживается существующими ныне приборами… Стоит ли связывать со столь сомнительным изобретением ума человеческого?

В. А. Вот-вот, вашими устами заговорила та самая психологическая инерция, в которой погрязли ныне многие ученые умы. «Эфир? Это мы уже проходили…»

И почему-то никого не настораживает, например, тот факт, что вакуум — ту самую субстанцию, которая, по мнению многих, заполняет ныне межпланетное и межзвездное пространство, давно уже перестали считать просто пустотой. Нечего сказать, хороша пустота, если из нее, согласно современным физическим канонам, вполне можно получать и многие элементарные частицы, и энергию. Эта «пустота» обладает диэлектрической и магнитной проницаемостью, поляризацией, разного рода флуктуациями [4] Флуктуация — колебания. .

Именно в вакууме распространяются поля, обеспечивающие четыре основных взаимодействия — ядерные сильные и слабые, электромагнитные и гравитационные…

В общем, не случайно академик В. Ф. Миткевич, еще в 30-е годы, размышляя об этом, высказал такую мысль: «Абсолютно пустое пространство, лишенное всякого физического содержания, не может служить ареной распространения каких бы то ни было волн».