Александр Астахов: Физика. Порядок вещей, или Осознание знаний

Мы можем не знать всех закономерностей природы и всех причин, происходящих в ней явлений. Однако новые неоткрытые закономерности не могут противоречить тому, что мы уже знаем о ней достоверно, хотя и на уровне элементарных понятий. Это означало бы, что природа противоречит самой себе, чего не может быть в принципе. Непознаваемость природы может быть связана с её бесконечным многообразием, но никак не с отсутствием в ней причинно—следственных связей, которые и определяют и ее, и наш с вами здравый смысл, который основан на образных представлениях.

Природа не оперирует цифрами и формулами, а человек мыслит не цифрами и не формулами, а образами. Человек это тоже часть природы и всё материальное не может не отражаться в его сознании. Образы это и есть отражение материи во всех её проявлениях в нашем сознании. И если математическую модель, какого—либо явления невозможно представить образно, то это вовсе не значит, что природа непознаваема для человека, как, например, говорят в отношении теории относительности Эйнштейна её защитники. Это означает, что теория, скорее всего, не верна. Она не совместима с образами, отражающими природу, т.е. с самой природой. В отсутствие образов искажается даже такая точная наука, как математика. В этом вы так же сможете убедиться, прочитав настоящую работу.

Поэтому не поддавайтесь на утверждение консервативной части научного сообщества, что вы не умны и не способны понять их несостоятельные теории и природу! Они не более умны, чем вы и только прикрываются своими абстрактными математическими формулами, которые без физического обоснования ничего не значат. Возможно у них хорошая память, и они могут запомнить очень много сложных формул и мудрёных научных терминов. Это похвально. Но если отбросить формулы и малопонятные для непосвящённого человека термины, то объяснения природных явлений даже у маститых академиков не выходят за рамки обычной человеческой и даже детской логики. Попробуйте попросить их объяснить формулы, которыми они порой сознательно ставят вас в тупик, в виде образных представлений, и вы в этом убедитесь. И об этом вы тоже прочитаете в настоящей работе.

Ничего позорного и унизительного в ошибках нет. Без ошибок развитие науки не возможно. Но оно невозможно и без признания этих ошибок. Тем не менее, маститые академики, наделавшие эти ошибки и много лет преподающие их студентам и обществу, не хотят их признавать. И руководствуются они в этом вовсе не интересами науки, а собственными низменными интересами. В этих условиях, только накопив критическую массу критических замечаний в обществе, можно стимулировать развитие науки. Поэтому мы обращаемся к вам. Читайте, думайте, анализируйте! И присылайте ваши критические замечания.

И ещё один момент, на который мы хотим обратить внимание читателя. В предлагаемой работе повествование идёт от множественного числа «мы». Это не значит, что нас много. Автор пока практически один. Но выражение «мы» я употребляю по следующим четырем причинам:

Во—первых, когда автор кому—то что—то пытается объяснить, то он приглашает своих слушателей в собеседники, при этом он справедливо полагает, что он уже не один.

Во—вторых, предлагая своё видение вопроса, каждый автор надеется всё—таки приобрести единомышленников и поэтому ведёт повествование и от имени тех, кто с большой долей вероятности в достаточно большой аудитории может его поддерживать. Если же он говорит «я», то он в некотором смысле противопоставляет себя возможным единомышленникам.

В—третьих, говорить от собственного лица, т.е. «якать» не совсем скромно, потому что каким бы новым не было мнение автора, он всегда в значительной степени опирается на опыт, накопленный другими авторами. Ссылки на них, конечно же, этически необходимы. Однако при этом в любом случае даже самое новое видение автора остаётся не совсем его собственным независимым мнением. Ведь даже свои элементарные знания он получает от общества.

И наконец, в—четвёртых, наверное, именно из приведённых выше соображений обращение «мы» общепринято в практике публичных работ.

Один из самых известных видов инерции это центробежная сила. Жуковский Н. Е. «Теоретическая механика» издание второе. ГОСУДАРСТВЕННОЕ ИЗДАНИЕ ТЕХНИКО-ТЕОРЕТИЧЕСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ МОСКВА-ЛЕНИНГРАД 952 г. определяет силу инерции следующим образом: