Брайан Грин - До конца времен. Сознание, материя и поиски смысла в меняющейся Вселенной

Притягательность физикалистской теории, такой как теория Грациано (и другие разработанные и предложенные теории34), заключается в том, что сознание, как и жизнь, должно быть сведено к подходящему набору составляющих, лишенных жизни, мыслей и эмоций. Разумеется, между нами и обетованной землей редукционистских представлений лежит широченная неизведанная неврологическая территория. Но в отличие от terra incognita, которую представляет себе Чалмерс и где исследователям придется бродить по неизвестным землям, прорубая себе путь сквозь листву незнакомых растений, физикалистская экспедиция, скорее всего, принесет менее экзотические сюрпризы. Задача будет состоять не в изучении чуждого мира, а в составлении карты нашего собственного мира — мозга — с беспрецедентной точностью. Именно то, что нам знакома эта территория, сделает успешное путешествие по ней таким удивительным. Сознание не требует какой-то сверхнаучной искры, в нем не участвуют никакие новые качества материи; сознание просто появляется. Обычное вещество, управляемое обычными законами, в котором протекают обычные процессы, обретает необычайную способность мыслить и чувствовать.

Я встречал многих людей, которые не приемлют такой точки зрения. Это те, кто считает, что любая попытка включить сознание в физическое описание мира принижает наше самое драгоценное качество. Те, кто предполагает, что физикалистская программа — неуклюжий подход ученых, ослепленных материализмом и не понимающих истинных чудес осознанного восприятия. Конечно, никто не знает, как все это обернется. Возможно, через сто или тысячу лет физикалистская программа покажется наивной. Я в этом сомневаюсь. Но, признавая такую возможность, важно также возразить против предположения о том, что определением физической основы сознания мы это сознание обесценим. То, что разум может делать все, что он делает, экстраординарно. То, что разум может делать все, что он делает, пользуясь только теми же сортами ингредиентов и теми же типами сил, что составляют и удерживают вместе мою кофейную чашку, еще более экстраординарно. Сознание должно быть освобождено от покрова таинственности, но не принижено.

В последние десятилетия предположение о том, что квантовая физика необходима для понимания сознания, высказывалось не однажды. По крайней мере в одном смысле это предположение наверняка верно. Материальные структуры, включая мозг, состоят из частиц, поведение которых управляется законами квантовой механики. Таким образом, квантовая механика лежит в основе физики всего на свете, в том числе и мозга. Но, когда о квантах заходит речь в контексте сознания, комментаторы довольно часто предполагают более глубокие связи. Многими из них движет тот пробел в наших представлениях о квантовой механике, который уже целый век не удается заполнить несмотря на усилия некоторых самых передовых ученых и философов мира. Позвольте объяснить.

Квантовая механика — самая точная теоретическая конструкция для описания физических процессов. Нет ни одного предсказания квантовой механики, которое удалось бы опровергнуть при помощи воспроизводимых экспериментов, а результаты некоторых наиболее детальных квантово-механических расчетов совпадают с экспериментальными данными с точностью выше, чем один к миллиарду. Если вы не любите иметь дело с числами и количественными оценками, в большинстве случаев на них можно просто не обращать внимания. Но не в этот раз. Осознайте число, которое я только что привел: квантово-механические расчеты, основанные на уравнении Шрёдингера, согласуются сэкспериментальными измерениями с точностью до девятого знака после запятой, а то и больше35. Звучат фанфары, и наш биологический вид выходит на поклон, потому что это настоящий триумф человеческого разума.

Тем не менее в самом основании квантовой теории есть загадка.

Главная новая черта квантовой механики состоит в том, что ее предсказания носят вероятностный характер. Теория может утверждать, к примеру, что электрон будет обнаружен здесь с вероятностью в 20 %, там — в 35, а вон там — в 45 %. Если затем измерить координаты этого электрона в большом числе идентично подготовленных вариантов одного и того же эксперимента, то обнаружится впечатляющая точность: в 20 % измерений электрон действительно обнаружится здесь, в 35 % измерений — там, а в 45 % измерений — вон там. Вот почему мы уверены в квантовой теории.