Брайан Грин - До конца времен. Сознание, материя и поиски смысла в меняющейся Вселенной

Главный шаг Эйнштейна к теории относительности не был обусловлен новыми экспериментами или данными. Он работал с фактами из области электричества, магнетизма и света, которые были хорошо известны ученым. Дерзким шагом Эйнштейна было то, что он вырвался за рамки общепринятого мнения о постоянстве пространства и времени, требовавшем, в свою очередь, переменности скорости света, и представил, наоборот, что скорость света постоянна, а меняются пространство и время. Эта формулировка, краткостью напоминающая лозунг, не объясняет специальную теорию относительности (для этого я отсылаю вас, к примеру, ко второй главе «Элегантной Вселенной»17); скорее, она призвана отметить, что открытие Эйнштейна зиждилось на догадке о простой, но фундаментальной перестановке деталей, из которых, как из кирпичиков Лего, строится реальность, на переворачивании настолько знакомых и привычных символических паттернов, что разум большинства людей просто не замечает такой возможности, проскакивая ее без задержки. Подобные творческие маневры достойны встать в один ряд с художественными композициями высочайшего уровня. По оценке знаменитого пианиста Гленна Гульда, гений Баха проявился в его способности придумывать мелодические линии, «которые при транспонировании, инвертировании, проигрывании задом наперед или ритмической трансформации все же демонстрируют, некий совершенно новый, но полностью гармоничный профиль»18. Гений Эйнштейна опирался на похожую и тоже необъяснимую способность к перестановке кирпичиков физического понимания, к новому взгляду на концепции, активно изучавшиеся не одно десятилетие, если не столетие, и сборке их по новому чертежу. Возможно, не так уж удивительно, что Эйнштейн описывал свой интеллектуальный процесс как мышление с музыкой, и что он часто полагался на чисто визуальное исследование без формул и слов. Искусство Эйнштейна состояло в том, чтобы слышать ритмы и видеть закономерности, раскрывающие глубокое единство механизмов реальности.

Ни эйнштейновская относительность, ни фуги Баха не являются необходимыми для выживания. Тем не менее и то и другое — наглядный пример человеческих способностей, которые определили наше доминирование. Вероятно, связь между склонностью к науке и решением задач, возникающих в реальном мире, более очевидна, но сознание, работающее с аналогией и метафорой, цветом и текстурой, мелодией и ритмом, способствует формированию цветущего когнитивного ландшафта. Я говорю все это просто к тому, что искусство, вполне возможно, сыграло жизненно важную роль в развитии гибкости мысли и беглости интуиции, необходимых нашим родичам, чтобы изобрести копье, научиться готовить пищу, обуздать колесо — а позже написать Мессу си минор, а еще позже сломать наши жесткие представления о пространстве и времени. На протяжении сотен тысяч лет занятия искусством могли быть своеобразным полигоном человеческого познания, безопасной площадкой для тренировки воображения и насыщения его мощными способностями к инновациям.

Обратите внимание также, что рассмотренные нами адаптивные роли для искусства — оттачивание инновационных навыков и укрепление социальных связей — работают в тандеме. Инновации — пехотинцы творческого начала. Групповая сплоченность — армия внедрения. Успех в нескончаемой борьбе за выживание требует и того и другого: нужны творческие идеи, которые успешно воплощаются в жизнь. То, что искусство является связующим звеном между ними, предполагает адаптивную роль куда более серьезную, нежели просто нажимание на кнопки удовольствия. Возможно, конечно, что искусство — адаптивно бесполезный, но очень приятный побочный продукт большого мозга, вмещающего творческий разум, но многие исследователи считают это недостаточным для объяснения способности искусства формировать наши отношения с реальностью. Брайан Бойд сформулировал это сжато и точно: «Оттачивая и укрепляя нашу социальность, повышая нашу готовность к использованию ресурсов воображения и нашу уверенность в том, что жизнь строится на наших условиях, искусство фундаментально меняет отношение к окружающему миру»19.

Я лично считаю, что оттачивание изобретательности, развитие творческого начала, расширение кругозора и выстраивание групповой сплоченности дают нам четкое представление о том, какую роль искусство играло в естественном отборе. С этой точки зрения искусство вместе с языком, рассказом, мифом и религией является средством, при помощи которого человеческий разум мыслит символически, рассуждает парадоксально, воображает свободно и работает сплоченно. С течением времени именно эти способности породили наш культурно-, научно- и технически богатый мир. При всем при том, даже если ваш взгляд на эволюционную роль искусства склоняется к кремовым десертам, мы, безусловно, сойдемся на том, что искусство во множестве своих проявлений постоянно присутствовало в человеческой истории и что его присутствие имело немалую ценность. Это означает, что внутренний мир и социальные взаимодействия обретают новые формы реализации, в которых фактуальная информация, передаваемая посредством языка, не занимает преимущественного положения.