Леонард Млодинов - Стивен Хокинг. О дружбе и физике

В некоторых из этих вселенных возникнут условия, подходящие для жизни, и среди них найдутся такие, в которых действительно возникнет жизнь. Если существа, которые появятся в этих вселенных, окажутся достаточно умны, чтобы расшифровать законы природы, они обнаружат, что эти законы имеют весьма специфический вид – они таковы, что позволяют им существовать. Мы и есть такие специфические создания, живущие в специфической вселенной. Об этом мы и говорили в нашей книге «Высший замысел».

После работ, связанных с сингулярностью Большого взрыва, открытием физических законов черных дыр и испарением черных дыр (эта гипотеза, в частности, породила проблему потери информации), последними самыми большими творческими инициативами Стивена стали гипотезы о «Вселенной без границ» и «космологии сверху вниз». Но они оказались и наименее авторитетными среди ученых. Как это часто бывает, когда работы ведутся на переднем крае науки, некоторые коллеги проявляют открытый скептицизм в отношении предположений, сделанных Стивеном. Некоторые с подозрением отнеслись к его математическим приближениям. Другие не поняли его теорию. И наконец, были и такие, кто просто отдавали предпочтение альтернативным теориям.

По сей день все еще отсутствует окончательный вердикт в отношении обеих инициатив Стивена. Стивен предполагал, что из анализа космического микроволнового фонового излучения можно получить подтверждение его идеям, но такой анализ зависит от технологий, которые пока не существуют. Поэтому, подобно большинству теорий современной космологии, гипотезы о «Вселенной без границ» и «космологии сверху вниз» очень привлекательны с точки зрения математики, но весьма сложны для проверки.

Обычно Стивен появлялся в своем кабинете ближе к полудню. Как правило, день его начинался с ответов на письма, пришедшие по электронной почте, а также с чтения заинтересовавших его статей, выложенных на сайте arXiv.org – хранилище статей по физике, астрономии и математике. Ученые из этих областей обычно выкладывают там свои результаты параллельно с представлением статей в академические журналы. До выхода статьи в журнале может пройти несколько месяцев; за это время можно познакомиться с основными результатами на сайте. С другой стороны, на сайте нет редактирования, есть только поверхностный отбор. Статьи, которые там находятся, могут нуждаться в исправлении. Они могут никогда и не появиться в печати. Несмотря на это, Стивен проглядывал их почти каждый день.

Однако в этот, предположительно последний, день работы над книгой Стивен пожертвовал своим уединением перед обедом, и мы приступили к работе раньше, чем обычно. Приближался полдень, я понимал, что вскоре наступит полуторачасовой перерыв, и поэтому стремился поскорее закончить обсуждение шестой главы. Я хотел, чтобы после обеда мы занялись другими делами. Я боялся, что в противном случае глава «Выбираем нашу Вселенную» полностью поглотит всю нашу послеобеденную вселенную.

Была пятница. Официальный дедлайн наступал в восемь часов вечера по кембриджскому времени. В Нью-Йорке в это время будет три часа дня. Спасибо, что не раньше, хотя и три часа дня мне представлялись странным выбором. Я представил себе старомодный пресс-центр, наподобие того, что нам показывают в фильмах, в котором сгрудились полчища сотрудников издательства, ожидающих до последнего момента от нас важных известий, чтобы потом напечатать миллион копий и немедленно разослать их по газетным киоскам. Конечно, в действительности все происходит совсем по-другому, но ощущения у меня были именно такие.

По просьбе Бет Рашбаум, редактора издательства, среди прочих проблем в нашем последнем обсуждении мы должны были поговорить о том, как нам рассказать о Фейнмане. Бет Рашбаум была нашим Питером Гуззарди и оказывала неоценимую помощь, когда требовался взгляд со стороны – мнение о книге людей, не относящихся к научному сообществу. Поскольку и Стивен, и я были в свое время знакомы с Фейнманом, а его имя неоднократно встречалось в книге при обсуждении важных аспектов, она хотела, чтобы при первом его упоминании мы сказали о нем несколько слов. Я предложил Стивену свой вариант – несколько слов о широком и глубоком влиянии работ Фейнмана во многих областях физики, о его любви к физике вообще, а не только к вызывающим повышенный интерес пограничным исследованиям, которые привлекают большинство ученых его масштаба.