Леонард Млодинов - Стивен Хокинг. О дружбе и физике

За все время нашего общения Стивен никогда не жаловался на свою судьбу. Лучшие друзья Стивена, Кип Торн и астроном Мартин Рис, встречались с ним вскоре после того, как он узнал о своем диагнозе; оба говорили, что не замечали у Стивена жалости к самому себе. Пусть даже болезнь вероломно подтачивала Стивена изнутри, приближая его кончину, но он никогда не стал бы оплакивать свои лишения. Общение со Стивеном заставляло всех его друзей задаваться вопросом: а на что мы были бы способны в трудной ситуации?

Водная прогулка на плоскодонке длилась всего час или два, но за время этой обычной совместной прогулки я понял, какую жизнь избрал для себя Стивен. Мы вернулись к причалу с целым и невредимым Стивеном. Кажется, лишь я один беспокоился и думал, что все могло кончиться неблагоприятно.

Мы вернулись к фургону. Сиделки принялись спускать трап, сгружать коляску, усаживать и пристегивать к ней Стивена, вкатывать коляску обратно в фургон и закреплять ее там. Это был длительный процесс. У себя в кабинете, до поездки, Стивен выглядел бледным. А теперь краска появилась на его лице. Я же, в отличие от него, устал. Мне хотелось пойти к себе в комнату и вздремнуть, прежде чем засесть за интернет в поисках подходящего мифа, который мы решили включить в нашу вступительную статью. Но Стивен попросил меня пойти с ним к нему домой. Он сказал, что у нас есть часик-другой до обеда, и он не отказался бы еще поработать.

Стивен жил в доме на Вордсворт-гроув, тихой тенистой улочке в двух шагах от старого города и поблизости от места работы Стивена. Это было двухэтажное кирпичное строение под крышей из черной черепицы. Здание напоминало швейцарское шале. По сравнению с домом, в котором Стивен жил в детстве, это строение было большим шагом вперед. В том доме была поломанная мебель, облезлые обои. Центрального отопления не было. Его родители были люди небедные, но очень экономные. А это шале выглядело первоклассным – и снаружи, и внутри. Небольшие, но покрытые зеленью лужайки окружены деревянным забором, увитым густым плющом и скрытым за кустарниковыми насаждениями. С улицы прохожие видели только второй этаж. Меня удивило, что второй этаж вообще имелся в доме – ведь Стивен не мог забираться по ступенькам. Я слышал, что второй этаж захотела занять Элейн – женщина, на которой Стивен был женат в то время. Ее устраивало обладание пространством, параллельным миру Стивена, но недоступным ему. Может быть, она даже была дома в тот вечер, но не вышла к нам. Я слышал, что для нее это было обычным делом.

Хотя Стивен сказал, что пригласил меня к себе поработать, к работе мы приступили нескоро. Вначале он отправился в туалет. Затем последовало обсуждение меню предстоящего обеда. В этом обсуждении принимала участие Джоан Годвин, пожилая седовласая женщина, долгие годы работавшая со Стивеном в качестве сиделки, а теперь готовившая ему еду. Джоан знала о Стивене буквально все: что ему нужно и как угодить ему. Она была ему, как старшая сестра, и с удовольствием делилась со мной всеми своими мыслями о нем.

После разговора с Джоан для Стивена наступило время пить чай, а потом он принимал витамины – глотал целую дюжину, а то и больше. После этого началась беседа, которая включала в том числе приглашение меня на обед. За всем этим прошел целый час. Казалось, Стивен не обращал на время никакого внимания. У меня создалось впечатление, что он пригласил меня к себе только ради компании. И потом у меня не раз складывалось такое же впечатление. Иногда, если мы не планировали работать в субботу, я получал такое приглашение в последнюю минуту. Вначале я думал, что у него созревали новые идеи, требующие неотложного обсуждения; но когда я приходил к нему, мы просто разговаривали о том о сем или смотрели новости по телевидению. По будням, вскоре после первого совместного обеда, он стал приглашать меня на обед почти каждый вечер. Вскоре это стало нормой, и мы говорили про планы на обед только в том случае, если намеревались делать что-то другое в это время – например, пойти в какой-нибудь ресторан; или в том случае, когда либо он, либо я были заняты в этот вечер.

Я любил проводить время со Стивеном, но в тот первый вечер я был рад, когда мы наконец приступили к работе. У нас была пара тем для совместного обсуждения, а потом у меня появилась возможность задать ему вопрос, который я полагал важным. Я надеялся, что времени, пока Джоан готовит обед, нам для этого хватит. Или, паче чаяния, у нее вдруг что-то подгорит, и ей придется готовить заново. Мой вопрос касался того мифа, о котором говорил Стивен и которым он хотел начать вступительную главу книги. Если бы случилось так, что я его неправильно понял, мне пришлось бы потратить несколько часов, а в результате я поставил бы не на ту лошадку. Но едва Стивен начал печатать свой ответ, как вошла Джоан с большой тарелкой, полной мяса и картофельного пюре. Он не обратил на нее и на мясо никакого внимания и продолжал печатать. Джоан пошла за соусом. Когда Стивен закончил печатать, он взглянул на меня, а из компьютера прозвучала напечатанная им фраза: