Леонард Млодинов - Стивен Хокинг. О дружбе и физике

Для нас такое злоключение, конечно, было бы неприятным, но грозило бы всего лишь купанием в холодной воде. А для Стивена оно было бы смертельно опасно. Отсутствие у него возможности управлять своими мышцами – а, следовательно, и пользоваться ими – имело много побочных эффектов: его кости были слабыми и хрупкими, потому что они были лишены повседневной работы. Вот почему его нога сломалась, когда Маргарет случайно стукнула его о дверь. И поэтому же не рекомендовалось перевозить его на большое расстояние, которое неминуемо пришлось бы преодолеть на пути к лодочной пристани.

Не менее важно то, что в отсутствие своего компьютера Стивен не мог печатать, то есть не мог общаться с нами и сообщать о своих неотложных потребностях. Например, у него время от времени возникали проблемы с дыханием, потому что его трахеостому надо было иногда прочищать, а без своего компьютерного голоса он не мог попросить нас об этом. Был также риск, что кто-то из нас мог поскользнуться во время посадки в лодку. В самом плохом случае Стивен мог упасть в воду, и тогда мы его не спасли бы. Конечно, он сам все это прекрасно понимал, но его это не останавливало. Когда я узнал его получше, я понял, что подобный риск, наоборот, привлекал его. Опасность, казалось, оживляла его. В своей жизни, как и в физике, он любил идти на риск.

Полчаса спустя фургон со Стивеном прибыл к верхнему пролету длинной каменной лестницы, спускающейся к реке. Подъемник фургона спустил Стивена в его моторизированной коляске на улицу, а Кэрол подхватила большую черную сумку и серебристую сумочку поменьше, где хранились медицинские инструменты. Маргарет выудила из своих запасов бутылку французского шампанского и достала клубнику – классический пикник на плоскодонке.

Кэрол и Маргарет достали Стивена из его кресла.

– Давайте, я его понесу, – предложил я.

В конце концов я был в два раза больше их, а нам предстоял длинный спуск по неровным ступеням. Позднее, когда мы познакомились ближе, я не раз помогал носить Стивена. Но в этот раз Кэрол фыркнула и сказала, что они не будут подвергать Стивена опасности, доверив его моим рукам. Затем она и Маргарет взяли Стивена и понесли его вниз по лестнице, а за ними шествовал я с инструментами и сумочками – Кэрол.

Никто из дам не поддерживал голову Стивена, и она качалась в такт их шагам. Именно тогда я понял, что уход за Стивеном – это вам не точная наука. Я вспомнил, как я случайно качнул голову Стивена и как сработала сигнализация, вспомнил свой ужас и недовольство Стивена. А сейчас его голова качалась как маятник, но все улыбались. Казалось бы, при таком качании у него должна заболеть шея. Я искал гримасу на лице Стивена, но ее не было. Конечно, я мог просто не заметить ее, потому что шел достаточно далеко, а его голова постоянно качалась. Я подумал, не высказаться ли мне по этому поводу, но рядом с ним были его доверенные сиделки. Они несколько лет работали с ним. И я решил хранить молчание. Я решил, пусть они делают свою работу, а я буду делать свою – нести ридикюль Кэрол.

Кам – это главная река, протекающая через Кембридж. Обрамленная пышной густо-зеленой растительностью и старинными университетскими зданиями, она довольно мелкая, но судоходная для маленьких шлюпок и гребных лодок. Путешествующие на плоскодонках наблюдают величественные корпуса и живописные парки восьми из тридцати одного колледжа Кембриджского университета. Конечно, все это очень здорово, но не очень комфортабельно. Ведь жесткие сиденья лодки возвышаются всего на несколько дюймов над палубой.

Сиделки со Стивеном первыми вступили на борт судна. Кэрол, скрестив ноги, уселась на носу лодки, прислонившись спиной к ее борту, напротив гребной банки, которая находилась на корме. Стивена они прислонили к Кэрол в полусидячем, полулежачем положении, лицом к корме. При этом Кэрол бережно обнимала его.

Хотя Стивен и не мог разговаривать, он не оставался равнодушным к этому процессу. Он вообще, как и сейчас, редко бывал равнодушен. С помощью глаз, устремляя их налево-направо, он показывал то направление, в которое его следует передвинуть. Если направление было выбрано неверно, лицо его искажала гримаса. А поднятые брови и улыбки означали, что дело идет на лад. Когда наконец занятая им позиция его устроила, я вступил на борт. Но лодка качалась, и я потерял равновесие. В этот момент мне стало страшно – я подумал, что упаду на Стивена. Но я согнул колени и сумел выпрямиться. Наблюдая за тем, как я шатаюсь, Стивен широко улыбался. Подъем на борт судна ему дался легче, чем мне. Я испытал легкий стыд, к сожалению, не в последний раз. Я то и дело переживал за Стивена по разным поводам, а он прекрасно справлялся с трудностями – пожалуй, лучше меня.