Сабина Хоссенфельдер - Уродливая Вселенная [Как поиски красоты заводят физиков в тупик]

Но потихоньку Джо примирился с новым положением вещей. Теперь он считает достоинством теории струн то, что она обеспечивает целый ландшафт решений, который делает возможными вероятностные предсказания.

«Мысленно проследив историю науки и отбросив собственные мои ожидания, – говорит Джо, – признаюсь, что теория струн предоставила недостающий кусочек пазла, необходимый Вайнбергу, чтобы завершить его картину».

Мне кажется, история Джо обнажает сложность, о которой ученые редко рассказывают: принять правду бывает трудно, особенно если она уродлива.

Поиск красоты и смысла в естественном порядке вещей – это извечное человеческое стремление, и ученые тоже ему подвержены. Психолог Ирвин Ялом выделил бессмысленность как один из четырех наших экзистенциальных страхов [91] Остальные три: смерть, изоляция и свобода. См.: Yalom I. D. 1980. Existential psychotherapy . New York: Basic Books. (Ялом И. Экзистенциальная психотерапия . М.: Класс, 1999. – Прим. перев .) , и мы прилагаем много усилий, чтобы убежать от нее. И действительно, многие когнитивные искажения, такие как склонность выдавать желаемое за действительное (психологи предпочитают называть ее «мотивированным мышлением»), служат нам защитой от грубой реальности.

Но как ученый вы обязаны отпустить эти утешительные заблуждения. Не всегда это просто. Открывшееся в ваших уравнениях может оказаться не тем, на что вы надеялись, – и цена несовпадения бывает высока.

Джо – один из самых интеллектуально честных людей из всех, кого я знаю. Он всегда готов следовать за аргументом, независимо от того, нравится ли ему, куда тот ведет, – как показывают примеры с файерволом черной дыры и с мультивселенной. Это позволяет ему исключительно ясно мыслить, хотя иногда ему совершенно не нравятся выводы, которые заставила его сделать логика. И вот та самая причина, по которой мы используем математику в теоретической физике: если математика выполнена корректно, выводы неоспоримы.

Но физика – не математика. Даже безупречный логический вывод все равно зависит от допущений, от которых мы отталкиваемся. В случае с теорией струн эти допущения, в числе прочих, – симметрии специальной теории относительности и процедура квантования. Никак нельзя доказать сами эти допущения. В конечном счете только эксперимент способен установить, какая из теорий природы верна.

Джо дошел до конца своих записей. Он говорит, что для него самая большая проблема из стоящих сейчас перед теорией струн – это файервол черной дыры. Файервол «преподал нам урок: мы знали куда меньше, чем нам казалось», объясняет Джо.

«Как далеко, по вашему мнению, мы продвинулись на пути к теории всего?» – спрашиваю я.

«Ненавижу термин “теория всего”, потому что “всё” – это расплывчато и кичливо, – замечает Джо как бы между прочим. – Думаю, теория струн неполна. И нуждается в новых идеях. Они могут прийти из петлевой квантовой гравитации. Тогда произойдет слияние направлений… И может оказаться, что новое направление как раз таки нам и нужно. Однако теория струн была столь успешна, что люди, которые собираются добиваться прогресса, будут неизбежно опираться на эту идею».

Действие в романе Стивена Кинга «Томминокеры», изданном в 1987 году, начинается в лесу, где Роберта находит частично закопанный металлический объект. Она пробует вытащить его из земли, но тот не поддается, поэтому она начинает его раскапывать. Вскоре и другие люди присоединяются к ней в фанатическом порыве откопать захороненный объект, чем бы тот ни был, – огромную штуковину неизвестного назначения, уходящую глубоко под землю. Чем больше люди откапывают, тем хуже становится их здоровье, но зато они приобретают новые способности, включая телепатию и суперинтеллект. Объект оказывается инопланетным космическим кораблем. Некоторые люди умирают. Конец.

Стивен Кинг сам называл «Томминокеров» «ужасной книгой» 158. Может, он и прав, но получается отличная метафора теории струн: чужеземный объект неизвестного назначения, глубоко погребенный в математике, и крайне фанатичная толпа людей с суперинтеллектом, пытающихся разобраться, в чем тут дело.

Они до сих пор не знают, что их теория из себя представляет. Даже лучший друг специалистов по теории струн Джозеф Конлон таинственно назвал ее «упорядоченной структурой непонятно чего» 159. А Даниэль Амати, один из основоположников области, сказал, что «теория струн – это часть физики XXI века, случайно попавшая в век XX» 160. Знаю, в XX веке это звучало убедительнее.