Дмитрий Баханцев - Чужие следы

— Ну здесь-то ты загнул! — не выдержал Павлик.

Валерик не стал спорить и, став серьезным, спросил:

— Какой избираем маршрут, командир?

Павлик повернул к себе карту, сверил ее с компасом, ответил:

— Идем прямо до Царской. На ней свернем влево и до самой речки. Отметим на карте все, что пропустил твой хитрый дед.

Валерка оказался прав. На пути к речке они обнаружили не две, а три просеки. Последняя шла не параллельно остальным, а как-то наискосок, с севера к востоку. Нарисовали на карте три нитки высоковольтной.

Так как работа была только на перекрестках, а расстояние между ними метров пятьсот — семьсот, Валерик пытался использовать любой удобный момент, чтобы хоть ненадолго шмыгнуть в лес и посмотреть грибы. Павлику наконец надоело это.

— Грибы будем искать на обратном пути, — сказал он. — Ты все время по лесу шастаешь, а мне одному идти скучно. Тоже мне товарищ. Ты лучше расскажи, что вы с Вовкой за цирк устроили с газетой, когда я пришел к вам первый раз.

Валерка смутился, но ответил:

— Просто играли… Так я возле себя Вовку удерживал. Он все куда-то исчезал, и мне нужно было его искать. А когда он поверил Косте насчет поросят, я и стал пугать его этим. Скажу, бывало: «Без меня ни шагу, а то напорешься на заколдованных поросят», вот он и ходил за мной целый день, как пришитый.

— А почему Вовка с Олей все время цапаются? — спросил Павлик снова.

— Сейчас уже не то, — смеясь ответил Валера. — Посмотрел бы ты, что раньше было. Цирк. Даже соседи собирались смотреть. С утра друзья — водой не разольешь. Бегают, играют, смеются, аж завидки берут, а вечером дерутся. Сейчас не то, — еще раз повторил он. — А почему? — спросил и сам ответил: — Скучали, вот у них только и дела было — капризничать и драться. Ну а сейчас другое дело. В звездочке все заняты делом. А продолжают цапаться так, по привычке.

Около двенадцати часов были у речки. Отдохнули, набрали воды во флягу, свернули в свой квадрат, который дедушка обвел красным, и медленно пошли в сторону дома. Свое задание на сегодня выполнили, а теперь — грибы.

У Валерика корзина была меньше, и примерно через час он ее наполнил доверху, а сейчас шел рядом с Павликом и отдавал ему то, что находил сам.

— Ты этих, что в красных беретах, берешь? — спросил он и показал на траву под деревом.

— Так это же подосиновики, — обрадовался Павлик, — да сколько же их здесь…

— Они, они, — смеялся Валера. — Бери, даю бесплатно…

Павлик поставил корзину на землю и торопливо начал срезать красные. Валерка тоже опустился на колени.

— Валера! А Валера! — шепотом позвал Павлик.

Тот оглянулся.

— Ложись, — так же тихо скомандовал Павлик и сам лег на землю.

Совсем рядом, метрах в ста, за их спиной, горел костер. Возле него сидели двое. Один повыше, как будто взрослый, а во втором они узнали Костю. Костер горел возле бугра, но на самом деле это был или блиндаж, или окоп.

— Мы же, кажется, оттуда шли, как не увидели? — спросил Павлик.

Валерик пожал плечами.

— Давай хорошенько запомним это место — и быстрее домой к дяде Мише.

Но Карасева не оказалось дома. Оставили ему записку.

Фотография Кости в альбоме Беловых озадачила Карасева, и он спросил у Василия Валентиновича, как она туда попала.

— Так это же дружок моего Славки, — ответил тот и рассказал такую историю.

Славик их первый и единственный ребенок. В семье его любили, хорошо одевали, не отказывали в игрушках, а когда пошел в школу, снабжали карманными деньгами. Особенно не чаяла в нем души бабушка.

Парень быстро рос, не болел и хорошо учился. Так длилось до тех пор, пока из колонии не вернулся их сосед, восемнадцатилетний Жора. Незаметно он прибрал к рукам малолеток, таких как Славик и Костя. Научил их курить, играть в карты и даже пиво давал пробовать. Рассказывал разные басни о местах, где приходилось отбывать срок, о бывших друзьях. Закончилось тем, что под его началом трое подростков, Славик, Костя и еще один мальчишка, забрались ночью в ларек, чтобы полакомиться шоколадом и запастись папиросами. Когда прибыла милиция, Жора с Костей убежали, а Славик с соседом попались. Суд приговорил их к одному году в детской воспитательной колонии.

— И чего не хватало парню, — говорил, сокрушаясь, отец. — Учился хорошо. Всех слушался, и вот тебе на…

— А как он там себя ведет?

— Хорошо. Даже очень, — замялся Василий Валентинович. — Я два раза к нему ездил. Переписывался с его воспитателем. Он Славку очень хвалил. «Взялся за ум», — говорил. И вот, представляете, около двух месяцев тому назад я получил извещение, что Слава от них бежал. До конца срока оставалось две недели, ждали домой, а он сбежал. Как это понять?