Владимир Карцев - Магнит за три тысячелетия (4-е изд., перераб. и доп.)

взгляд, историй о кораблях, сокровищах и необычных небесных явлениях, в которых

он тоже видел эту ускользающую связь.

Однажды на рейде Пальмы, главного порта Майорки, появилось французское военное

судно "Ля-Ралейн". Состояние его было настолько жалким, что корабль едва дошел

до причала. Когда команда сошла на берег и уступила палубу нескольким именитым

французским ученым, в том числе двадцатидвухлетнему Араго, выяснилось, что

корабль разрушен молнией. Пока члены комиссии осматривали судно, покачивая

головами при виде обгоревших мачт и надстроек, Араго поспешил к компасам и там

увидел примерно то, что ожидал: стрелки компасов указывали в разные стороны…

Через год, копаясь в том, что еще несколько дней назад было генуэзским судном

(оно разбилось, наскочив на скалы вблизи берегов Алжира), Араго снова обнаружил,

что стрелки компасов размагничены. В кромешной тьме южной туманной ночи капитан,

направив по компасу судно к северу, подальше от опасных мест, на самом деле

неудержимо двигался к тому, чего так старательно пытался избежать. Корабль шел к

югу, прямо на скалы, обманутый пораженным молнией магнитным компасом…

Все эти, на первый взгляд, малозначащие и не связанные между собой факты Араго

собирал не зря. Молния — это гигантская электрическая искра! Сейчас нам трудно

почувствовать сенсационность такого утверждения, но в то время многие простые

люди, не то что ученые, восторженно приветствовали открытие Франклина: оно

открывало путь в область новых "серендипити" — открытий на каждом шагу. Араго,

собравший множество фактов, свидетельствующих о связи молнии с магнетизмом,

чувствовал, что он на пороге нового открытия.

Радость и досада — вот, возможно, те чувства, которые он испытал, когда узнал

решение долго не дававшейся ему задачи, решение, найденное Эрстедом.

Историки науки, возможно, еще долго будут оставаться в неведении и недоумении

относительно обстоятельств этого странного открытия, которое стало чуть ли не

классическим примером счастливой случайности.

Не ясна даже дата открытия. Одни исследователи относят его к 1819 г., другие — к

1820. Кое-кто сомневается даже в авторстве Эрстеда. Действительно,

обстоятельства открытия дают возможность для кривотолков. 15 февраля 1820 г.

Эрстед, уже заслуженный профессор, читал студентам лекции по физике. На

лабораторном столе находились вольтов столб, провод, замыкающий его, зажимы и

компас. В то время, когда Эрстед замыкал цепь, стрелка компаса вздрагивала и

поворачивалась по направлению к проводу. Это было первое непосредственное

подтверждение связи электричества и магнетизма. Это было то, что так долго

искали все европейские и американские физики. Решение проблемы было потрясающе

просто.

Казалось бы, все ясно. Эрстед продемонстрировал студентам еще одно подтверждение

своей давнишней идеи о всеобщей связи разнородных явлений. Но почему же

возникают сомнения, почему вокруг этого события впоследствии разгорелось так

много жарких споров? Дело в том, что студенты, присутствовавшие на лекции,

рассказывали потом совсем другое. По их словам, Эрстед хотел продемонстрировать

на лекции всего лишь интересное свойство электричества нагревать проволоку, а

компас оказался на столе совершенно случайно. И именно случайностью объявили они

то, что компас лежал рядом с этой проволокой, и совсем случайно, по их мнению,

один из зорких студентов обратил внимание на поворачивающуюся стрелку, а

удивление профессора, по их словам, было неподдельным. Сам Эрстед в своих

позднейших работах писал: "Все присутствующие в аудитории — свидетели того, что

я заранее объявил о результате эксперимента. Открытие, таким образом, не было

случайностью, как бы хотел заключить профессор Гильберт из тех выражений,

которые я использовал при первом оповещении об открытии".

Следует сказать, что отклонение стрелки компаса в лекционном опыте было весьма

незначительным, и поэтому в июле 1820 г. Эрстед снова повторил эксперимент,

используя более мощные батареи. Эффект был значительно сильнее, причем тем

сильнее, чем толще проволока, которой он замыкал контакты батареи. (Чем больше

диаметр проволоки, тем меньше ее сопротивление и, стало быть, больше ток

короткого замыкания.) Кроме того, он выяснил одну странную вещь, не

укладывающуюся в ньютоновские представления о действии и противодействии.