Анатолий Томилин - Занимательно об астрономии

И все-таки слава, слава, слава Птолемею! По его вычислениям стало возможным определять географические долготы, пусть и не совсем точно. Он же уточнил значение числа я, вычислил таблицу синусов для решения треугольников и, увеличив каталог Гиппарха, дал достаточно полный для своего времени каталог звезд, в котором насчитывалось 1022 звезды. Но это еще не все.

Пришла пора сказать, что ему же, Клавдию Птолемею, приписывается и продолжение «Великого Альмагеста» в виде прекрасного астрологического трактата «Тетрабиблион», составившего четыре книги. Причем реформы, произведенные им в астрологии, не уступают по своему значению астрономическим.

Прежде всего Птолемей отбросил большинство мифических объяснений небесных явлений и круто ввел математику в практику предсказаний. Этим были убиты сразу два зайца. Во-первых, астрология получила внешнее подобие серьезной науки. Во-вторых, нельзя забывать, что начиналось становление христианства и олимпийские небожители были не в почете. Труд Птолемея во многом определил торжество астрологии в грядущую эпоху. Он изгнал из «серьезного дела — предсказания судьбы» недостойное любительство, поставив астрологию на «здоровые научные ноги».

Если внимательно познакомиться с историей этого заблуждения человечества, приходишь к любопытным выводам. В астрологию не просто верили. Ибо, когда говорят «верю», возможность неверия все-таки допускается. В истинности же астрологии просто не сомневались. И если предсказания не сбывались, то вину за это возлагали на астрологов — недостойных служителей «благородной науки». Звезды не лгали, ложь — привилегия людей. И надо отметить, что «жрецы небесного оракула» всеми силами стремились поддержать авторитет своей науки.

Мишель Нострадамус — ревностный астролог-неудачник — предсказал страшный пожар в осажденном королевскими войсками городе Пуссене. Однако время осады приближалось к концу, а город не горел. Тогда благочестивый предсказатель решил помочь звездам. Но, пойманный бдительными горожанами на месте преступления, в тот же день окончил жизнь на плахе. Однако не посрамил славы астрологии.

«Знаменитый математик и мошенник, философ, врач и астролог Джироламо Кардано… составил собственный гороскоп, в котором предсказал себе смерть на семьдесят пятом году. И когда пришел срок, он, крепкий еще старик, лег в приготовленный гроб и не вставал, пока не умер, чем и поддержал свою славу предсказателя».

Так говорят легенды.

Астрологи были обязательными фигурами при любом дворе, являясь, как правило, людьми пакостными. Но можно ли их в этом винить? В конце концов кто платит за музыку, тот заказывает и пляски. Приближенные власть имущего должны быть либо еще большими подлецами, чем их сюзерен, либо талантливыми дипломатами. Жизнь придворных астрологов представляла собой незавидное существование, несмотря на могучий аппарат, находящийся в их руках. Во все времена этим «ученым» приходилось проявлять в своих предсказаниях немалую изворотливость. Примеров этому много.

В записках Петра Крекшина — смотрителя работ в Кронштадте и писателя петровской эпохи — есть любопытная запись о рождении царя Петра.

11 августа 1671 года Симеон Полоцкий, домашний учитель и наставник детей царя Алексея Михайловича, занимавшийся астрологическими предсказаниями, усмотрел по звездам, что в утробе царицы Наталии Кирилловны зачался великий государь.

«Явися звезда пресветлая близь Марса и ту появившуюся звезду оный блюститель позналъ… и добре усмотрелъ и действия ея при море съ прочими звездами описалъ и заченьшемуся в утробе нарекъ имя Петръ».

Дальше говорится о том, что, узрев это знамение, Полоцкий уже на следующее утро поздравил царя с зачатием сына, который должен родиться 30 мая 1672 года. Одновременно он поднес царю и гороскоп будущего младенца.

«Всех бывшихъ в России славою и делами превзойдетъ и вящими похвалами имать быть ублаженъ, и славу къ славе стяжати имать, и победоносецъ чудный имать быти».

Естественно, что царь с царицей были весьма обрадованы предсказанием. Но к Симеону на всякий случай были приставлены четыре урядника, которые и стерегли астролога до тех пор, пока не обнаружилась явная беременность царицы. После этого оракул оказался в великой чести при дворе и ему приказано было быть у царского стола. А когда после трудных родов царица, как и предсказывали звезды, благополучно разрешилась чадом, пожалован был Симеон «бархатомъ и собольими мехами и много золотою казной».