О. Деревенский - Догонялки с теплотой

Говорит эта теория: детонационная волна быстрее ударной, потому что в зоне химической реакции, соответственно, температура и давление выше. Ужас… Контуженые эти теоретики, что ли: какая там может быть температура вообще? Температура имеет смысл для равновесных состояний – а взрывные процессы протекают так быстро, что о тепловом равновесии не может быть и речи. Речь может быть вот о чём: при увеличении температуры и давления в приготовленном образце взрывчатого вещества, скорость ударного фронта в нём заметно увеличивается. Но скорость детонационного фронта остаётся постоянной, будучи характеристической величиной для того или иного взрывчатого вещества! Но и эти факты не помогли бравым Зельдовичам-Станюковичам сообразить, что ударный и детонационный фронты – это принципиально разные феномены. Кстати, что они называют детонационным фронтом? Это же шутка: детонация вовсе не проходит последовательно по всему объёму образца взрывчатого вещества, начиная от места инициирования. Детонация может начинаться на некотором расстоянии от места инициирования, и может развиваться не только в прямом направлении, но и в обратном. Скоростная киносъёмка показывает, что очаги детонации « появляются совершенно произвольно во времени и в пространстве »!

Но нашим бравым теоретикам – хоть кол на голове теши! Зациклились они на «химической реакции и выделяющемся при ней тепле» - без этой мантры они уже шагу ступить не могут. А ведь проводились изящные опыты со специально синтезированным взрывчатым веществом – в молекулы которого, помимо нитрогрупп, входили группы СО и СО 2с углеродными и кислородными изотопными метками. Эти группы СО и СО 2являлись готовыми продуктами «реакции самоокисления» - в результате которой, изотопные метки так и остались бы в них. Но для всех продуктов детонации, содержавших углерод и кислород, процентные содержания изотопных меток оказались одинаковы и равны их процентным содержаниям в исходном взрывчатом веществе. Был сделан логичный вывод о том, что « все связи в исходной молекуле оказываются разорваны при детонации », и что продукты детонации должны получаться в результате произвольной рекомбинации свободных атомов. Вон оно как бабахает-то! Полный развал на атомы и последующая свободная рекомбинация – это, мягко говоря, не совсем химическая реакция, правда? Вот нам подсказывают: детонация – это цепной процесс развала специфических молекул, причём новые развалы вызываются резонансными электронами, вылетевшими при предыдущих развалах. Сразу многое становится на свои места. Сразу возникло подозрение, что «детонационный фронт» должен сопровождаться импульсом отрицательного электричества – и это подтвердилось на опыте! Другое подозрение – что на детонацию должны влиять электрические и магнитные поля – ещё ждёт своих исследователей.

Ну, вот – не забыли мы ни про паровые машины, ни про горение, ни про детонацию. Надо сказать про ещё один источник тепла – в ядерных установках. Хорошо известно, что используемая там энергия деления тяжёлых ядер – это кинетическая энергия их осколков. Но каково её происхождение? Тут ядерщики, сияя от гордости, заявят: в кинетическую энергию осколков превращается разность дефектов масс у исходного ядра и осколков! От умиления прослезиться можно – если не знать, что у ядерщиков до сих пор нет модели, объясняющей хотя бы основные свойства ядер (см. «Фокусы-покусы квантовой теории»), и что ядерщики до сих пор не понимают, с чего получается этот самый дефект масс. Да чего греха таить, ядерщики не понимают и того, почему, собственно, тяжёлые ядра делятся: это потому, мол, что им делиться энергетически выгодно. Дяденьки, если тяжёлым ядрам было бы делиться выгодно – разве они моментально не поделились бы к чёртовой матери? Чегой-то они не делятся, а терпеливо ждут, когда прилетит тепловой нейтрончик. Вот тут-то – глазом моргнуть не успеешь: вместо ядра уже разлетающиеся осколки. Опять же: почему нейтрончик – именно тепловой? Почему нейтрон с энергией в несколько МэВ только возбуждает ядро, а нейтрон с энергией в несколько сотых эВ – вызывает немедленный развал ядра? Зубодробительные удары ядро переносит играючи, а от щекотки – загибается? Молчит наука… Вы же, дяденьки, понятия не имеете о том, как работает атомная бомба. Когда вы, наконец, скажете нам правду: кто растолковал вам, как эту бомбу сделать?

Между прочим, по модели, которая даёт ответы на вышеперечисленные вопросы, получается, что если энергию связи, приходящуюся на один нуклон, считать честно, то никакой её разницы для тяжёлых ядер и их осколков – нет. Никакой энергетической выгодности для развала на осколки! А разваливается тяжёлое ядро оттого, что, при попадании в него теплового нейтрона, связи в ядре рассыпаются не из-за грубого силового воздействия, а из-за нарушения синхронизма их переключений, обеспечивающих динамическую структуру ядра. При делении ядра на два осколка, аварийно рассыпаются те связи, которые сцепляли эти осколки в исходном ядре. Возникает нештатная ситуация, при которой собственные энергии (т.е. массы) нуклонов уменьшены – на величину энергии ядерных связей – но самих этих связей уже нет. Эта нештатная ситуация немедленно исправляется: собственные энергии нуклонов остаются как есть, а бывшие энергии распавшихся связей превращаются в кинетическую энергию нуклонов – и, в конечном счёте, в кинетическую энергию осколков ядра. То есть, кинетическая энергия осколков ядра – это бывшая энергия ядерных связей, удерживавших эти осколки в исходном ядре. Это подтверждают не только элементарные расчёты, но и малоизвестный факт независимости кинетической энергии осколков от силы воздействия, вызывающего деление ядра. Так, при инициировании деления ядер урана протонами с энергией 450 МэВ, кинетическая энергия осколков составляла 163 МэВ – т.е. столько же, сколько и при инициировании тепловыми нейтронами!