Джеймс Глик - Путешествия во времени. История

Так или иначе, изобретения Герберта Уэллса украшают все без исключения последующие истории про путешествия во времени. Описывая такое путешествие, автор либо отдает долг «Машине времени», либо шарахается даже от ее тени. Уильям Гибсон [28] Уильям Форд Гибсон (р. 1948) — американский писатель-фантаст, считается основателем стиля киберпанк, определившего жанровое лицо литературы 1980-х. Лауреат премий «Хьюго» и «Небьюла», а также премии Филипа К. Дика. Прим. ред. , попытавшийся в XXI веке заново, в который уже раз, изобрести путешествия во времени, познакомился с творением Уэллса еще в детстве, в сборнике комиксов «Иллюстрированная классика» за 15 центов; к тому моменту, когда он посмотрел кино, он уже считал машину времени своей собственностью, «частью растущей личной коллекции альтернативных Вселенных»:

Я тогда воображал ее себе как какое-то немыслимо сложное механическое устройство, которое я даже представить себе никогда не смогу в действии… Я подозревал, не признаваясь в этом даже себе, что путешествие во времени — это, возможно, волшебство того же порядка, что и способность укусить себя за локоть (что когда-то, в самом начале, казалось мне вполне возможным).

На 77-м году жизни Уэллс попытался вспомнить, как зародилась у него эта идея, — и не смог этого сделать. Вот если бы можно было перенести сознание на машине времени в те годы… Он и сам сформулировал это почти так же. Его мозг застрял в его эпохе. Необходимо было вспомнить инструмент, без которого вспоминать не получалось. «Я пытался на протяжении целого дня или даже двух восстановить состояние своего мозга, каким он был году в 1878-м или 1879-м… Невозможно распутать… Старые идеи и впечатления уже приведены в соответствие с новым материалом, уже использованы для создания нового оборудования». И все же, если можно сказать, что какая-то история сама просилась на свет, то это была «Машина времени».

Она стекала с кончика его пера несколько лет, иногда каплями, иногда целыми потоками. Ее первым воплощением стала фантастическая повесть «Аргонавты Времени», вышедшая в трех частях в Science Schools Journal — периодическом издании, которое основал сам Уэллс в Учительской школе. Он выбрасывал эту повесть и переписывал ее заново по крайней мере дважды. Уцелели небольшие отрывки ранних вариантов: «Представьте себе, как я, Путешественник во Времени, первооткрыватель Будущности (будущности — ни много ни мало!), вцепился без памяти в свою машину времени. Лицо мое было залито слезами, я захлебывался от рыданий и ужасно боялся, что никогда больше не увижу людей».

В 1894 г. автор оживил «старый труп», которым уже казалась та повесть, и выпустил в журнале National Observer серию анонимных рассказов, а затем подготовил почти окончательный вариант, получивший наконец название «Машина времени», для сериальной публикации в New Review. Героя там звали доктор Моисей Небогипфель, Ph.D., F.R.S, N.W.R., PAID, и был он «невысокого роста, тощий, с нездоровым цветом лица… прямой нос, тонкие губы, высокие скулы и острый подбородок… его чрезвычайная худоба… большие ищущие серые глаза… феноменально широкий и высокий лоб». Позже Небогипфель превратился в Философа-изобретателя, а затем в Путешественника во Времени. Но при этом образ его не развивался, а тускнел. Он лишился не только почетных степеней и званий, но даже имени. С него слетели все яркие краски, и остался незаметный, ничем не примечательный человек, полупрозрачный дух.

Естественно, Берти казалось, что это он стремится к чему-то и пытается чего-то достичь: учится ремеслу, расправляется с черновиками, заново обдумывает и переписывает текст по ночам при свете парафиновой лампы. Конечно, он трудился. Но давайте лучше скажем, что здесь ведущую роль играла сама история, сам сюжет. Пришло время для путешествий во времени. Дональд Бартелм [29] Дональд Бартелм (1931–1989) — американский писатель-постмодернист, известный своими короткими рассказами. предлагает рассматривать писателя как «способ произведения быть написанным, как своего рода молниеотвод для скопившихся атмосферных возмущений, как какого-то св. Себастьяна, принимающего в свою истерзанную грудь стрелы актуальности». Возможно, это звучит как мистическая метафора или проявление ложной скромности, но многие писатели говорят о чем-то подобном, и, кажется, говорят всерьез. Энн Битти утверждает, что Бартелм выдает профессиональный секрет:

Писатели не рассказывают неписателям, как их настигает удар молнии, не говорят о том, что они служат проводниками, что они уязвимы. Иногда, правда, они говорят об этом между собой — о том, как книга пишет себя сама. Я считаю, что это поразительная концепция, которая не только приписывает словам (книге) сознание и тело, но и дает им власть преследовать человека (писателя). Сюжеты это умеют.