Амит Госвами - Самосознающая вселенная. Как сознание создает материальный мир

Первый кабинет принадлежит профессору Джорджу Беркли. Интересный человек, этот Беркли. Он говорит: «Послушайте, любые ваши высказывания о физических вещах в конечном счете относятся к ментальным феноменам — восприятиям или ощущениям, разве не так?»

«Это правда», — отвечаете вы, под впечатлением от его слов.

«Представьте, что вы внезапно просыпаетесь и обнаруживаете, что вам снился сон. Как вы можете отличить материальную субстанцию от субстанции сновидения?»

«Вероятно, я не могу этого сделать, — признаете вы. — Однако существует непрерывность опыта».

«К черту непрерывность. В конечном счете все, чему вы можете доверять, все, в чем вы можете быть уверены, — это субстанция ума: мысли, чувства, воспоминания и все такое. Поэтому они должны быть реальными».

Вам нравится философия Беркли; она делает реальной вашу свободную волю. Однако вы не решаетесь называть физический мир сновидением [51]. Кроме того, вас беспокоит кое-что еще.

«Мне кажется, что в вашей философии нет никакого места для тех объектов, которые не находятся ни в чьем уме», — сетуете вы.

Но Беркли самодовольно отвечает: «Они находятся в уме Бога».

А это звучит для вас как дуализм.

Ваш интерес привлекает полутемная комната, и вы заглядываете в нее. Ну и ну! Что это? На стене происходит действие театра теней, проецируемых находящимся сзади светом, но люди, наблюдающие действие, привязаны к своим сиденьям и не могут обернуться. «Что происходит?» — шепотом спрашиваете вы у женщины с проектором. «О, это демонстрация монистического идеализма профессора Платона. Люди видят только теневой театр материи и обольщаются им. Если бы они только знали, что тени отбрасывают находящиеся позади них "более реальные" архетипические объекты — идеи сознания! Если бы у них только была сила духа, чтобы исследовать свет сознания — единственную реальность», — сокрушается она.

«Но что привязывает людей к их сиденьям — я имею в виду, в реальной жизни?» — интересуетесь вы.

«Почему людям больше нравится иллюзия, нежели реальность? Я не знаю, как на это ответить. Я знаю, что на нашем факультете есть такие люди — кажется, их называют восточными мистиками, — которые говорят, что всему причиной майя, или иллюзия. Но я не знаю, как действует майя. Возможно, если вы дождетесь профессора...»

Но вы не хотите ждать. Снаружи коридор становится еще темнее, и на стене едва видна стрелка с надписью «К восточному мистицизму». Вам любопытно, но вы устали; вы хотите пива и пиццы. Может быть, позднее. Несомненно, восточные мистики согласятся подождать. Жители Востока известны своим терпением.

Но ждать приходится пиву и пицце. Выйдя из здания, вы оказываетесь посреди большой дискуссии. Табличка на одной стороне гласит «Ментализм», и вы не можете противиться желанию выслушать этих менталистов. «А кто же их оппоненты?» — спрашиваете вы себя. Вот! На табличке написано «Физикализм».

В данный момент выступают физикалисты. Оратор выглядит весьма уверенным в себе: «С точки зрения редукционизма, ум представляет собой более высокий уровень иерархии, а мозг, нейрональный субстрат — более низкий уровень. Более низкий уровень причинно определяет более высокий; наоборот не может быть. Как объяснял Джонатан Свифт:

И натуралисты видят: у блохи есть сидящие на ней более мелкие блохи, а у них — еще более мелкие, которые их кусают, и так до бесконечности.

Более мелкие блохи кусают более крупных, но более крупные блохи никогда не влияют на поведение более мелких».

«Не спешите, — предостерегает менталист, в свою очередь получая слово. — Согласно нашему идеологу, Роджеру Сперри, ментальные силы не вмешиваются в нейронную активность, нарушая или возмущая ее, но сопровождают ее; ментальные действия, с их собственной причинной логикой, происходят как нечто добавочное к действиям мозга на более низком уровне. Причинно-действенная реальность сознательного ума представляет собой новый эмерджентный порядок, который возникает из организационного взаимодействия нейронального субстрата, но не сводим к нему».

Выступающий делает короткую паузу; физикалист из противоположного лагеря пытается вмешаться, но безрезультатно. «Сперри считает субъективные ментальные феномены первичными, причинно-действенными реалиями, каковыми они субъективно переживаются, отличными от их физико-химических элементов, большими, чем они, и не сводимыми к ним. Ментальные сущности превосходят физиологические, точно так же, как физиологические превосходят молекулярные, молекулярные превосходят атомные и субатомные, и так далее».