Амит Госвами - Самосознающая вселенная. Как сознание создает материальный мир

Иными словами, автор решает проблему бесконечной цепи саморефлексии, постулируя ее самозамыкание (сложноиерархическую природу); на мой взгляд, необходимость этого шага тоже обусловлена семантической путаницей. Эта необходимость отпадает, если считать «полем ума» сознание, как интерсубъективно разделяемое знание мира объектов, существующее «в промежутке» между «я» и «другим». В присутствии такого «поля ума» рефлексивное самоосознание (в смысле, указанном в предыдущей сноске) автоматически порождает субъект-объектное деление мира: простое зеркальное отражение переживается в качестве «другого», создавая предпосылки для символической аутокоммуникации. Таким образом, наличие реального или воображаемого «другого», судя по всему, составляет необходимое условие возникновения субъект-объектного деления мира (см. упоминавшиеся выше книги Г. Ханта и А. Минделла). - Прим. пер.

Я бы сказал (перефразируя идеи Мартина Бубера), что в этом примере присутствует сознание как интерсубъективно разделяемое знание мира объектов, но нет самосознания (self-consciousness): человек действует в мире объектов (или «человеческом пространстве мира»), но не относит к нему самого себя. В качестве сигнала, пробуждающего самосознание, выступает слово «ты», обращенное к нему как к «другому», которое позволяет ему стать в позицию «другого» по отношению к самому себе: оно инициирует его собственное «раздвоение» на объективное «я», принадлежащее к миру объектов и действующее в нем, и субъективное «я» — внутреннего субъекта опыта мира объектов и объективного «я». — Прим. пер.

Здесь автор расходится и с моделью Уилбера, на которую он ссылается, и с представлениями современной психологии развития, согласно которым последовательные стадии развития образуют более или менее четкую иерархию. — Прим. пер.

«Эгоистичный ген» — абсолютно консервативная (то есть никогда не считывающаяся) часть, составляющая у любых живых существ около 30% генетического материала клетки. Это открытие дало представителям социобиологии и социальной генетики повод утверждать, что все живые существа нужны только для сохранения и передачи потомству этого генетического материала. Некоторые ученые предполагают, что в отличие от так называемых «молчащих генов», которые, по мнению генетиков-эволюционистов, несут в себе запись предшествующей биологической эволюции, «эгоистичный ген» может содержать «план» будущей эволюции. Будь это так, появился бы веский довод в пользу происхождения жизни на Земле в результате «божественного замысла» или «космического посева». — Прим. ред.

Основная идея социобиологии в том, что любые формы поведения живых существ (включая те, что лежат в основе формирования и сохранения семьи и общества, например альтруизм и сотрудничество) управляются стремлением к сохранению в поколениях тех генов, которые ответственны за наиболее полезные фенотипические признаки, способствующие повышению приспособляемости и выживания вида. — Прим. ред.

Это не всегда так: например, высшая духовная цель восточного мистического христианства состоит в обожении всего мира, бодхисаттва посвящает себя просветлению всех чувствующих существ, к числу которых в буддизме относятся не только живые существа, но и минералы, и сама планета Земля, а вершиной духовного пути дзэн-буддизма является состояние недвойственности, в котором все в мире воспринимается как проявление божественного. — Прим. ред.

В восточной философии три гуны — это три природы человека и всего сущего; их нельзя отождествлять с исходящими от них побуждениями. — Прим. пер.

Дело не в компьютерах, а в программах, которые на них реализуются. Сейчас существуют эвристические самообучающиеся программы, способные создавать новые контексты. — Прим. пер.

Для объяснения творчества вовсе не обязательно привлекать квантовые представления. Как уже говорилось, есть основания предполагать, что начальная стадия восприятия, а возможно, и мышления может происходить на бессознательном уровне в сфере образов (не только зрительных) по законам симметричной семиотики . Любому ощущению или любой идее (не важно, новой или хранящейся в памяти и составляющей часть контекста), в принципе, может соответствовать определенный образ; сознанию представляются только те восприятия или идеи, образы которых способны к взаимозамещению с образами контекста. В случае творчества некий новый образ (который мой покойный коллега и учитель Юлий Шрейдер назвал образом-организатором) начинает констеллировать вокруг себя другие образы ( в том числе, образы контекста) по принципу взаимодополнения (или частичного взаимозамещения). В результате такая констелляция образов может передавать смысл, который не передает ни один из образов в отдельности, создавая новый, более широкий контекст для символизации первоначального нового образа. Например, в науке творческая идея чаще всего рождается в результате синтеза идей из совершенно разных областей. Сознательный ум не способен на такой синтез — он просто знает, что это разные, никак не связанные друг с другом области. С другой стороны, бессознательный «образный семиозис» имеет дело со всем доступным опытом , независимо от его происхождения. Этот гипотетический механизм приложим к любому виду творчества, так как новый образ в равной степени может быть результатом чувственного (сознательного или бессознательного) восприятия, работы воображения, извлекающей из памяти сознательные или бессознательные содержания, или предварительной деятельности концептуального ума. Весь процесс чем-то похож на эмбриогенез — отсюда и название «образ-организатор» или «образ-росток», по аналогии с «организаторами» в биологии, о которых писал Уоддингтон. — Прим. пер.