Амит Госвами - Самосознающая вселенная. Как сознание создает материальный мир

Сам Алан Тьюринг понимал, что телепатия представляет собой один надежный способ отличить человека от вычислительной машины в тесте Тьюринга: «Проведем имитационный эксперимент, используя в качестве свидетеля человека, обладающего телепатическими способностями, и машину. Эксперт может задавать, например, такие вопросы: "Какой масти карта, которая у меня в руке?" Человек, с помощью телепатии или ясновидения, правильно угадывает 130 из 400 карт. Машина может давать только случайные догадки, и, возможно, наберет 104 правильных ответа, и, таким образом, эксперт сделает правильное определение».

Экстрасенсорное восприятие (ЭСВ), которое, несомненно, остается спорным — это лишь один довод против могущества классического компьютера. Еще одной важной способностью человеческого ума, по-видимому, недостижимой для компьютера, является творчество. Если творчество включает в себя разрывность, резкие отходы от прошлых паттернов мышления, то способность компьютера к творчеству, безусловно, сомнительна, поскольку классический компьютер оперирует с непрерывностью.

Однако, в конечном счете, все дело в сознании. Если специалисты по машинному уму смогут создать классический компьютер, который будет сознательным в том же смысле, в каком сознательны мы с вами, дело примет другой оборот, несмотря на все перечисленные выше второстепенные соображения. Смогут ли они? Как знать. Предположим, что мы снабдили машину Тьюринга несметным количеством программ, совершенно имитирующих наше поведение; стала бы тогда машина сознательной? Безусловно, ее поведение демонстрировало бы все сложности человеческого ума, и, как машина Тьюринга, она была бы безупречной имитацией человека (за исключением немногих таких специфически человеческих характеристик, как ЭСВ и способность к математическому творчеству, которые энтузиасты машинного ума в любом случае считают сомнительными), но была бы она подлинно сознательной?

Во время обучения в колледже в 1950-е гг. я познакомился с идеей сознательного компьютера, читая научно-фантастический роман Роберта Ханлайна «Луна — строгая хозяйка». Ханлайн передает представление, что сознание компьютера зависит от его размера и сложности: как только машина в романе переходит предел сложности и размера, она становится сознательной. Судя по всему, такая точка зрения широко распространена среди исследователей искусственного интеллекта.

Мне представляется, что сознание компьютера не определяется сложностью. Конечно, высокий уровень сложности может гарантировать, что реакции компьютера на данный стимул будут не более легко предсказуемыми, чем человеческие, но не больше того. Если мы можем прослеживать входные/выходные характеристики компьютера к активности его внутренних цепей совершенно однозначно (а это, по крайней мере в принципе, всегда должно быть возможно для классического компьютера), то зачем нужно сознание? Судя по всему, у него не будет никакой функции. Я думаю, сторонники искусственного интеллекта уклоняются от вопроса, говоря, что сознание — это только эпифеномен, или иллюзия. По-видимому, с моей точкой зрения согласен Нобелевский лауреат, нейрофизиолог Джон Экклз. Он спрашивает: «Почему мы вообще должны быть сознательными? В принципе, мы можем объяснять все наши входные/выходные характеристики с точки зрения активности нейронных цепей; и, следовательно, сознание кажется абсолютно излишним» [5] Эта цитата взята в отрыве от контекста. В действительности, Дж. Экклз отрицает не существование сознания, а то, что сознание является свойством мозга, — именно ему принадлежит идея мира сознания, отдельного от материального мира и взаимодействующего с определенными зонами мозга на квантовом уровне (См.: С. Popper & J. Eccles, The Self and Its Brain). — Прим. пер. .

Не все излишнее в природе запрещено, но оно маловероятно. Для классической машины Тьюринга сознание представляется излишним, и это достаточная причина для того, чтобы сомневаться, что эти машины, какими бы сложными они ни были, когда-либо будут сознательными. Факт наличия сознания у нас самих предполагает лишь, что наши входные/выходные характеристики не полностью определяются алгоритмическими программами классической компьютерной машинерии.

Сторонники машинного ума иногда приводят еще один довод: мы свободно приписываем сознание другим человеческим существам потому, что они сообщают о ментальном опыте — мыслях, чувствах и т. д., — который аналогичен нашему собственному Если запрограммировать андроида сообщать о мыслях и чувствах, сходных с вашими, смогли бы вы отличить его сознание от сознания вашего друга? В конце концов, вы не более способны переживать то, что происходит в голове у вашего друга, чем то, что происходит в голове андроида. Так что вы, в любом случае, никогда не сможете знать наверняка!