Марк Волынский - Необыкновенная жизнь обыкновенной капли

Сергей Павлович говорил в таких случаях: «Хочешь сделать дело — найдешь способ. Не хочешь сделать де­ло — найдешь причину». Борис Викторович сумел найти способ, устранив множество тормозящих дело причин. Что же заставило тогда его преодолеть, как он говорил, «предел собственных возможностей»? Сознание важ­ности цели?

Он напомнил мне про давний случай, когда я не сумел организовать очередных исследований дробления капель в турбулентном потоке. Я был убежден в важ­ности эксперимента — мне это не помогло. А если бы мне поручил провести эксперимент Королев? Может быть, он мог отдавать часть своей воли людям, на время вселять в них свой характер, то есть был, как говорят теперь приверженцы околонаучных мифов, в определен­ной мере экстрасенсом? Тогда я спросил, не обладал ли Сергей Павлович даром гипнотизера?

— Я скорей признал бы за ним талант полководца, не оставляющего ни у кого даже в душе права сомне­ваться в правильности и своевременности его указаний. Вот представьте... Идет техническое совещание. Пред­лагается несколько внешне равноценных проектов — какой выбрать, не ясно. Все неуверенно склоняются к наиболее солидному на первый взгляд — третьему. Бу­дем делать шестой, решает Королев. Через полгода его прозрение приводит нас к успеху. И так почти всегда.

Был период, когда работы над созданием аппарата для мягкой посадки на Луну не могли быть должным образом развернуты из-за того, что конструкторы и уче­ные не знали точно, какой на Луне грунт. Одни счита­ли, что он твердый. Другие доказывали, что поверх­ность Луны представляет собой зыбкую лунную пыль. Научные споры повторялись от совещания к совещанию до тех пор, пока на одном из таких совещаний в спор ученых не вмешался С. П. Королев.

— Постановим,— сказал Сергей Павлович категори­чески,— считать, что грунт на Луне твердый.

— Но ведь это еще не доказано! — возразил один из ученых.

— Спорить об этом можно годами,— ответил ему Сергей Павлович,— а наш проект к концу этого года должен быть завершен.

— Но ведь это рискованно! — вступил в спор один из создателей аппарата для посадки на Луну.

— А вы хотите работать без риска? Придется мне риск взять на себя. Прошу занести в протокол: «Грунт на Луне твердый». Я протокол подпишу.

Борис Викторович Раушенбах вспоминал о том, как несколько суток подряд проходили без сна в поисках недоработок и неисправностей оборудования при под­готовке космических стартов. Вместе с другими все эти ночи не спал и С. П. Королев. И притом очень часто шутил: «Работать главным конструктором и приятно и вовсе не трудно: если у вас не получится — я вас на­кажу; если у вас получится — меня наградят». Эта шут­ка никому не казалась обидной: все знали, что и награ­ды, и наказания будут результатом объективной оценки промахов или заслуг.

— Однажды,— рассказывал Б. В. Раушенбах,— когда обсуждались результаты одного из космических экспериментов, неожиданно приехали Королев и Кел­дыш. Королев вел Келдыша под руку и на чем-то горя­чо, напористо, как умел только он, настаивал. Я знал волевой, иногда озорной характер Королева. По про­мелькнувшей улыбке, быстрым колючим искоркам ка­рих глаз понял — он испытывает Келдыша «на проч­ность». Сдержанный, мягкий на вид Келдыш весь «по­добрался». Клинки характеров скрестились в долгом споре: агрессивному напору Королева Келдыш ответил корректной твердостью, находя каждый раз четкий ло­гический ход доказательства своей правоты. Спорили до вечера. Задетый за живое Келдыш распалился и не сдавал позиций. Я видел по лицу Королева: именно таким ему нравился собеседник...

Борис Викторович всегда рассказывает живо и увле­ченно. Его не оставляет готовность к шутке и образно­му сравнению, хотя главное его оружие в дискуссии — строгая логика мышления и безупречные математические выкладки. При этом он неизменно остается доброжела­тельным даже к самым безосновательно неуступчивым оппонентам.

Замечательная рациональность в решении научно- технических вопросов заставляла меня — математика по образованию — завидовать его инженерной хватке?. Я обращался к нему за советами по проведению самых разных экспериментов, просил найти ошибку в выводах формул и расчета... Он помогал всем, кто к нему об­ращался, пренебрегая ненужными формальностями и не демонстрируя своего превосходства.

Талантливая молодежь оценила это — юные ученые и инженеры потянулись к Борису Викторовичу. Они и составили костяк коллектива, самоотверженно трудив­шегося с ним в годы запусков первых космических ра­кет и многие годы спустя.